Итак, после того, как был полностью разрушен названный замок, а также Гуго в башню Шато-Ландона заключен, граф Тибо, положившись на помощь дяди своего английского короля Генриха[345], королю Людовику с его сторонниками войну объявил, землю разорил, баронов его посулами и подарками увел и всё самое худшее государству в ненависти замышлял. Король же, поскольку был мужем в военном деле опытным, многократно его карал и со многими другими баронами, особенно с дядей своим графом Фландрским Робером, [к нему] поспешившим, мужем замечательным, среди христиан и сарацин в самом начале Иерусалимского пути прославившимся[346], земли его опустошал[347].
Потом, когда однажды в город Mo войско привел против графа, увидев его, в ярости на него и его [людей] набросился и бегущих, опасаясь по мосту преследовать, валил и вместе с графом Робером и другими высокими баронами королевства мечами самих по себе падавших в волны сбивал. Вы видели решительного мужа Гекторова движущиеся плечи, по трясущемуся мосту гигантов страстно гнавшего, к опасному вторжению стремившегося через многих сопротивлявшихся город захватить, поскольку даже лежащая между ними большая река Марна не удержала бы [его], если бы за рекой запертые ворота не остановили.
И не менее прекрасным деянием доблести славу увеличил, когда из Ланьи войско двинув, на встреченных рыцарей [Тибо] на подходящей равнине лугов близ Помпонна оружие обратил, в быстрое бегство устремиться частыми ударами заставил. Одни, близкого моста тесных подходов страшась, броситься в воду от смертельной опасности, в страхе спасая жизнь, не побоялись; другие, на мост прорывающиеся, топча друг друга, оружие бросили и, злейшие враги сами себе, так как одновременно все [вперед] хотели, по одному на мост вступали. И когда беспорядочное их стремление перемешалось, чем больше спешили, тем больше задерживались, и стало затем, что «первые последними, и последние стали первыми»[348]. Однако, поскольку вход на мост рвом был опоясан, защитой им стал, так как королевские воины лишь один за другим преследовать их были в состоянии, и даже таким образом не без больших потерь, хотя многие нападали, немногие мост взять смогли. Те же, что каким-то образом вступили [на мост], или своими, или нашими приведенные в замешательство, часто против воли падали на колени и, выпрямляясь, других то же делать заставляли. Преследовавший же король со своими [воинами] их истреблением теснил; [тех], кто сопротивлялся, топтал, [тех], кого растоптал, как ударами меча, так и сильными толчками коня в реку Марну опрокидывал. Но если безоружные из-за легкости своей плыли, то одетые в хауберки весом своим тяжелые, однажды погрузившись, перед третьим погружением с помощью товарищей были вытащены, приняв, коль такой вышел случай, позор повторного крещения[349].
Эти же и им подобные беспокойства графу причиняя, король земли его как в Бри, так и в графстве Шартр, уничтожил и ни его присутствия более отсутствия, ни отсутствия более присутствия неценил. И когда граф неудовольствия и бездействия своих [людей] устрашился, у короля баронов его забрать постарался, подарками обещаниями их приманив и надежду на удовлетворение различных жалоб прежде, чем мир с королем сделает, вновь пообещав.
Среди них привязал [к себе] Ланселена[350] де Бюлль. сеньора де Даммартен, [и] Пайена де Монжэ, земля которых, как бы на распутье расположенная, безопасный подступ, чтобы возбудить Париж, давала По той же причине Рауля де Божанси с супругой, двоюродной родственницей короля[351], дочерью Гуго Великого[352], привлек; [Тибо] соблазнился и, пользу предпочтя чести (как пословицей обычно говорится, «стимул осла заставляет бежать быстрее»), сильно побуждаемый беспокойством, благородную сестру [свою] нечестивым браком с Милоном де Монлери, о котором мы выше упоминали, чтобы король замок отдал, непочтительно соединил[353].
Сделав это, путей сообщения [он] прервал удобство и таким образом в самом центре запертой Франции бурь и войн поместил прежнюю тягость. И так как вместе с ним родственников Гуго де Креси, [сеньора] де Шатофор. и Ги де Рошфор[354] [он] похитил, [то] земли Парижа и Этампа, если бы ополчение не воспрепятствовало, войне бы подверг. И пока графу Тибо и бриарам[355] и дяде [его] Гуго де Труа[356] с людьми из Труа к Парижу и Санлису по этой стороне Сены, а Милону – по той широкий распахнут был проход, [король] лишен был [возможности] по-отечески от одних другим помочь, подобным образом и орлеанцам, так как люди из Шартра, Шатодена и Бри с помощью Рауля де Божанси безо всякого сопротивления [их] удерживали. Король же чаще нападал с тыла на тех, кому и Англии, и Нормандии помощь потоком расточалась, поскольку знаменитый король Генрих всей силой, всеми действиями землю его воевал; [он же] этим настолько смущался, насколько «если б текущие в море начали реки грозить отвести от него свои воды»[357].
346
О роли Робера II, графа Фландрского (1093, †1111), в Святой Земле см. Histoire anonyme de la рrеmierе croisade и Historia Hierosolymitanae expeditionis Альберта Аахенского († ок. 1125) (
347
Ордерик Виталь представляет причины иначе: «
348
Конец фразы вдохновлен цитатой из Евангелия от Матфея, XIX, 30: «
349
Ордерик Виталь рассказывает несколько иначе: «
351
Рауль I, сир де Божанси, был вассалом Тибо IV. Его вторая жена Маго/Матильда де Вермандуа приходилась двоюродной сестрой Людовику VI.
352
Гуго обязан своим прозвищем «Великий» («magnus») каламбуру, произошедшему в переводе слова «mainsne», то есть – moins ne – «рожденный младшим»: он был третьим сыном в семье.
353
Этот брак был заключен в 1111 г. и расторгнут два года спустя по причине двоеженства (
354
Гуго де Креси-ан-Бри и Ги II де Рошфор – оба были сыновьями Ги I Рыжего де Монлери, графа де Рошфор-ан-Ивелин, и единокровными братьями; они приходились кузенами Милону II де Монлери.
356
Гуго I, граф де Труа, или Шампанский, – дядя Тибо IV, графа Блуа и Шартра, – одновременно был экс-зятем Людовика VI; сестра последнего Констанция развелась с Гуго 25 декабря 1104 г.