Глава XX.
Об освобождении этого же [Гуго]
Между тем[358] умер граф Корбея Эду, человек непохожий на нечеловека, так как не разумен, а скотоподобному, сыну Бушара, заносчивого графа, который странным великодушием [был] беспокойным главой злодеев, когда королевской власти возжелав, однажды оружие против короля поднял[359], меч из руки протягивающего[360] отверг, стоявшей рядом жене-графине резко сказав так: «Подайте, благородная графиня, благородному графу великолепный меч, исполненная радости, так как тот, кто как граф от тебя [его] получит, как король сегодня к тебе вернется». Однако Божьим соизволением обратное случилось, ибо ни тем, кем был, ни тем, кем быть хотел, на исходе дня [он] не стал, так как в тот же день пробитый копьем графа Этьена, на стороне короля сражавшегося, в королевстве мир укрепил и себя, и свою войну в самую глубину ада для окончания перенес.
И таким образом, когда умер сын [его] граф Эд, граф Тибо с матерью и с помощью Милона и Гуго[361] всё, что смогли, сделали дарами и подношениями, и обещаниями, всячески старались, чтобы этого замка вместе со своими родственниками добиться смогли, короля полностью выпотрошить. И напротив, король и его [люди], им противостоя, многими и дорогостоящими усилиями овладеть [замком] старались; помимо названного Гуго освобождения, который графу [Эду] племянником был[362], было [это] совсем не возможно. Итак, назначены были для разрешения [дела] день и место, – ясно предчувствую я несчастья, – а именно: в домене епископа Парижского Муасси, где мы [и] встретились; и отчасти опасным и отчасти полезным будет его освобождение, так как мы не могли [того], чего хотели, [то] хотели, что могли. Ведь клятвенно отрекшись сам от замка Корбей, коего наследником себя держал, отрекся [он] клятвенно [перед] нами всеми ото всех гужевых повинностей, всех талий, всех притеснений церковных и монастырских владений и, дав заложников за это всё и [за то], что Пюизе никогда, помимо господина короля воли, не укрепит; вероломством, а не искусством обманутые, [мы] поехали обратно.
Глава XXI.
О захвате Тури и о восстановлении Пюизе
И без промедления, когда еще не замерзшая, но подвижная и совсем недавняя клятва не затвердела, Гуго, долгим озлобленный пленом, уподобившись псу, долго сидевшему на цепи, который, накопив и сдерживая долгое время в цепях [свою] ярость, освободившись, нестерпимо неистовствует, отбросив цепи, кусает и рвет на части; именно так Гуго, застывшее оттаявший беспутство, возбуждается, приходит в движение, к обману торопится. Итак, объединившись с разрушителями королевства, а именно: с графом-палатином Тибо[363] и славным королем Англии Генрихом, – когда узнал, что господин король Людовик во Фландрию для переговоров собирается отправиться[364], собрав, сколько смог, конного и пешего войска, замок Пюизе восстановить задумал, соседнюю область или пойти разорить, или себе подчинить поспешил.
Итак, прийдя в какую-то субботу на развалины [своего] замка, где все же с королевского позволения проводилась открытая ярмарка[365] с особым вероломством ее безопасность, через глашатая возвестив клятвенно пообещал; там же [тех], о ком [он] смог узнать, что богаты, внезапно в тюрьму бросил и, как бестия, скрежеща зубами и что бы ни встретил раздирая на части, в Тури – укрепленный домен блаженного Дионисия, – вместе с графом Тибо, чтобы разрушить до основания, поспешил. Он, накануне прийдя к нам, в хитрости и бесстыдстве искусный, многими просьбами, чтобы за него вступиться к господину королю в тот же день мы отправились, добился; в отсутствие наше в город беспрепятственно полагая войти или, если ему воспротивятся, всё уничтожить.
Однако [те], кто на стороне Господа и блаженного Дионисия укрепления занимали, и с Божьей помощью и с помощью устроенных укреплений в городе как мужественно, так и отважно сопротивлялись. Мы же, на эту сторону Корбея прийдя, когда господина короля, который уже в Нормандии истинное положение вещей узнал[366], встретили[367]; так как очень быстро рассмотрев нашего приезда причину, над простотой нашей [он] посмеялся и, с большим негодованием обман Гуго обнажив, на помощь городу спешно отправил.
359
Мятеж и смерть Бушара II, графа де Корбей, должны датироваться ок. 1081/1084 г. Его вдова Елизавета/Аделаида вступила во второй брак в 1086 г., если Гуго де Креси, ее сын от второго брака, имел не менее 20 лет, когда наследовал в сенешальской должности своему отцу Ги I Рыжему в 1106 г. С другой стороны, Бушар еще жил в 1076 г. и, по-видимому, только что женился на Елизавете (Recueil des actes de Philippe I-er... Op. cit. P. 421-422. Правда, этот акт M. Пру считает поддельным).
362
Через свою мать Алису, дочь Бушара II, графа де Корбей, и Елизаветы де Креси, и сестру Эда, графа де Корбей.
363
По мнению А. Вакэ, примерно в это время Гуго III дю Пюизе женился на сестре Тибо IV по имени Агнесса (
364
Вероятно, чтобы договориться с новым графом Фландрским молодым Бодуэном VII (1111, †1119) о совместных действиях против Генриха I Боклерка (
365
Действительно, пять раз в год в Пюизе проходила субботняя ярмарка. Вот соответствующий фрагмент грамоты Гуготена дю Пюизе, опекуна Гуго III, которая была дана между 1097 и 1106 г.: «
366
Король еще не уехал; впрочем, он не имел никаких резонов отправляться в Нормандию. Следует интерпретировать слова «
367
Это была первая настоящая встреча Сугерия с Людовиком VI (