Глава XI
Так как мой господин был очень доволен здоровьем своей дочери и удовлетворен моей верностью, все вернулось в свое первоначальное положение, а я опять приобрел репутацию и уважение, с какими ко мне обычно относились. Девушка на самом деле была немного меланхоличной, а мать очень раскаивалась, видя ее расстроенной настолько, что дочь удалялась от нее, становясь раздраженной и капризной. Мать все думала о том, как бы доставить ей удовольствие, изыскивая способы, чтобы развеселить и успокоить ее, потому что та ходила нахмуренная, а это всех нас очень тревожило – меня из-за любви, а остальных из-за боязни, что она может опять заболеть от этой тоски. Наконец, так как они прилагали все старания, чтобы вернуть ей хорошее расположение духа и веселость, мать сказала моему господину, чтобы он приказал мне повторить дочери те слова против меланхолии, потому что она не находила другого средства, чем бы развеселить ее; он приказал мне это, а я им сказал:
– Без сомнения, эта грусть должна быть вызвана каким-нибудь огорчением, и поэтому нужно будет часто повторять ей эти слова, чтобы вырвать у нее из сердца причину ее болезни, при этом нужно будет задать ей несколько вопросов, из ответов на которые лучше можно определить ее страдания.
Поэтому мне предоставили достаточно времени говорить с нею и сказать ей и первое заклинание, и другие, еще лучшие, на что она отвечала очень рассудительно, оставшись очень довольной, когда я сказал ей, что истинное здоровье, и радость, и душевный покой должны прийти к ней от воды крещения, которым пренебрег ее отец. И, хорошенько наставив ее в этом, я удалился от нее, после того как я говорил, а она отвечала в течение получаса. Мать обрадовалась тому, что видела; она попросила меня, чтобы я обучил ее этому заклинанию, на что я ей ответил:
– Госпожа, эти слова может произносить только тот, кто побывал в Гибралтарском проливе, на Рязанских островах, на Геркулесовых столпах, на сицилийском Монхибело,[331] в бездне Кабры,[332] в подземной галерее Ронды[333] и в коррале де ла Пачека,[334] ибо в противном случае появятся адские призраки, которые ужаснут каждого.
Я сказал это и много другого вздора, чем отбил у нее охоту узнать заклинание.
Хотя у меня и было благодаря этому некоторое развлечение, все же я чувствовал себя лишенным свободы, в жалком рабстве, среди врагов истинной веры и без надежды на освобождение. Поэтому любовь возрастала у девушки и уменьшалась у меня, ибо это страсть, которой нужны сердца и души праздные и беззаботные, свободные от всякого труда и хлопот; какое же действие может оказать праздная любовь на погруженную в труды душу? Какое удовольствие может найти тот, кто сам живет безрадостно? Как может ухаживать за своей дамой тот, кто сделался любовником благодаря ударам судьбы? Как могут выходить нежности из уст, через которые входит столько глотков горечи? Наконец, любовь стремится к уединению и хочет, чтобы к ней подходили только молодые, без обязанностей, без благоразумия и без принуждения, и хотя эти юноши таким образом предаются пороку и распущенности, нарушающим спокойствие тела и души, то тем более это касается человека, находящегося под властью стольких бедствий, наблюдаемого столькими глазами, робкого из-за стольких свидетелей.
333
Одна из достопримечательностей города, о которой Эспинель говорит в рассказе 1, гл. XX.
334