Чтобы сотворить небо и землю, Богу не нужна мастерская. Он говорит: Да будет[17], и слово Его исполняется. И Христос — Бог — знающий, что говорит, учит нас: Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда» — она перейдёт[18]. И если скажете смоковнице: исторгнись и пересадись в море — она послушается вас[19]. Ветхозаветная церковь, не способная более приносить плоды, упраздняется. Вообще весь ветхий завет был лишь тенью грядущей благодати и истины, пришедших в отличие от закона не чрез Моисея, а чрез Иисуса Христа. Мы очищены через слово[20], проповеданное нам Христом. Через слово мы принимаем благодать.
Причём, как учат нас святые отцы, прежде чем проповедовать слово, ты должен сначала его сам исполнить. Только тогда слово твоё будет иметь силу, энергию. Апостолы восприняли слово Христа и передали его нашим отцам, и мы, согласно традиции церковной, живя рядом с теми, кто хранит учение Церкви, воспринимаем чрез них энергию спасения, передающуюся наряду со всем прочим и через слово. Пока мы живём во плоти, для нас мысль, слово и дело представляются чем‑то отличным друг от друга, хотя на самом деле они едины. Современный научный взгляд на мир подтверждает сие, когда говорит, что материи как таковой не существует, всё — есть энергия. Даже стена, о которую ты бьёшься головой, по их мнению — не существует. Стена — это просто сконцентрированная энергия. Мысль — тоже энергия, причём пронизывающая вселенную. Но ведь об этом и говорил отец Софроний вместе со многими святыми отцами, унаследовавшими такое отношение к слову, по крайней мере, от самих святых апостолов.
В его монастыре всегда было важным чтение Апостола и Евангелия. Если так можно сказать, для отца Софрония не столько были важны уставы и обряды, сколько слово Божие и его понимание. Думаю, это — самое существенное, что я вижу в нём. Причём, я понял сие не сразу, а лишь со временем, мало–помалу открывалось мне значение того, о чём я пытаюсь сказать. Возможно, что каждый из нас воспринял от него с самого начала нечто очень важное, но настоящее понимание приходит всегда позже.
Благодаря отцу Софронию, понятие личности и её значение стали обретать для меня смысл. Сам отец Софроний был личностью — не смею судить в какой мере, для этого самому надо быть хотя бы на том же уровне, но он был подлинно личностью, и теперь я постоянно стараюсь понять, что же такое личность. Личность — это нечто противоположное индивиду. На душевном, психологическом уровне их отличие в следующем. Например, в мире животном, каждый пёс — это индивид из рода собачьих, каждая кошка — индивид из рода кошачьих. Человек — тоже животное, но имеет в себе образ Божий, и потому находится совершенно на другом уровне, живёт иными понятиями. Индивид может чувствовать голод, и тогда он ищет что бы поесть. Если он ест, а в это время к нему приближается кто‑то посторонний, он рычит. Даже если это другой такой же пёс. Как‑то я видел голодную кошку, которая отгоняла от миски своих же котят. Если кошка сильно голодная, она иногда способна и на такое.
Однако Христос требует от нас любви к ближнему, жертвенности, подобия Ему Самому. Он ради нас предал Себя на смерть, которую приготовили Ему мы — мы пролили Его Кровь. Думаю, апостолы сказали бы точно то же самое, ведь и великие святые считали себя грешнее всех, и то были не просто слова, не психологическая установка. Дай нам Бог сознание, присущее кающемуся грешнику: «Я, Господи, распял Тебя, — говорит такой человек, — я пролил Твою Кровь». Я грешил, отвергаясь Бога, но если я ныне ищу спасения, Он даёт мне Своё пречистое Тело и Кровь. Такова любовь Божия — любовь, являющаяся признаком Личности. И индивид может иметь некоторую любовь, причём в нашу пост — современную эпоху одичавшему человеку следует научиться любить хотя бы глядя на кошек, тигров, собак и прочих зверей земных, мы пали ниже животного уровня.