Да, я должен объяснить, как мы познакомились.
Это связано с характером моей работы, я в каком-то смысле фотограф и кинооператор. Конечно, это не основная моя работа. Я не заинтересован в том, чтобы упоминать о своей официальной работе, поскольку там нет возможности проявить себя. Можно назвать меня госслужащим. Но на самом деле я занимаюсь некоторыми формальностями в похоронном бюро — встречаю приходящих и провожаю уходящих, назовем это так. Живых провожаю и мертвых.
Поэтому я очень серьезно относился к этой подработке. Она позволяла чувствовать себя выше, ощущать, что я приношу какую-то пользу. Конечно, другие могут это воспринимать иначе. В конце концов, я гипертрофированно самолюбивый человек.
Дело в том, что фотограф — далеко не идеальная работа. Это такая широкая сфера деятельности: я снимал свадебные видео, домашних питомцев, а иногда, если случалось быть на мели, выслеживал «звезд» и снимал их секретные занятия в спальне. Но я хочу прояснить: я четко разделяю для себя работу и хобби. Не надо думать, что у меня нет принципов.
Из-за моих принципов я и смог познакомиться с Лао Каем. Иными словами, только из-за них я и обратил внимание на него.
Когда теща Лао Кая умерла, церемония кремации проходила в нашем похоронном бюро.
В день прощания мы забронировали наш самый большой зал, пафосный до невозможности. Организовано все было по высшему разряду, в том числе видеозапись всего процесса. Я, честно говоря, не очень это понимаю — все-таки это не церемония прощания с великим государственным деятелем. Вряд ли в ней есть какая-то историческая ценность, разве что для близких, которые, пережив горечь утраты, ощутят ее вновь. С фотографии смотрела старушка совсем преклонных лет с суровыми, насупленными бровями.
Она не была похожа на тех благообразных бабулек, что заботятся о своем здоровье и умирают в собственной опочивальне на руках родных, прожив весь отмеренный им срок; говорили, что она умерла от прободения язвы. Это делало весь процесс каким-то натянутым. Вначале с траурными речами выступили гости. Им пришлось долго ждать снаружи, и они уже проявляли нетерпение. Какой-то толстяк звонил на фондовую биржу, и по его богатой мимике можно было судить о происходящем с акциями. Его спутница вытащила ватный диск стереть фиолетово-черную помаду. Стерла половину и все равно недовольно поджала нижнюю губу. Остальные, казалось, не знали куда себя деть от скуки.
В самом деле, даже мне, с профессиональной точки зрения, казалось, что подготовка затянулась. Согласно пожеланиям клиента, слой за слоем выкладывали матрешку из маргариток, гвоздик, розовой герани, аира, лаванды, это действительно требует времени. Тем более что о таком проекте нам сообщили за два часа до начала панихиды. А два бумажных «журавля бессмертия»[10] накануне отсырели, поэтому как их ни укладывали, никак не получалось придать им величавый и торжественный вид, что тоже всех утомило. Персонал сбился с ног, и только один парень, зажав в зубах сигарету, неспешно ходил туда-сюда с камерой на плече.
Я сказал:
— Братан, может, хватит, а? У меня от твоего мельтешения в глазах рябит.
Он смерил меня презрительным взглядом:
— Что значит «хватит»? Если я правильный ракурс для съемки не найду, ты будешь отвечать за результат?
Я и замолк. Клиент пригласил его с телевидения, где тот снимал крупным планом участников популярных передач о поисках брачных партнеров, поэтому в съемках живых он был дико опытным кинооператором.
Он неожиданно хлопнул меня по плечу:
— Парень, жизнь, как плохой кадр, переснять нельзя.
Я подпрыгнул от испуга: сказанные здесь, эти слова оказались до такой степени философскими, что у меня кожа покрылась мурашками. Я изобразил улыбку и отошел в сторону.
Тут меня отвлекли — пришлось показывать только что пришедшей девушке, куда прикрепить надпись «Ты вечно будешь в наших сердцах».
Примчался встревоженный Лао Ли:
— Тому парню плохо!
— Кому? — спросил я.
Лао Ли ответил:
— Оператору.
Я взглянул на него: в лице ни кровинки, держится за живот, и пот катится градом. Я подошел ближе и спросил, что случилось. Он дрожащими губами ответил:
— Выпил с утра соевое молоко с горохом, три раза уже бегал в туалет. Всё, опять прихватило.
Видя его зверские муки, я подумал: вот что может погубить любого героя, — и сказал:
— Немедленно возвращайся домой, отдохни.
— А как же тут… — он был в нерешительности.
— Не снимай, и всё, — предложил я.
— Не годится, я аванс уже получил. — Тут его лицо позеленело.
10
По китайским обычаям, ритуальные предметы из бумаги (муляжи) сжигают при похоронах и поминках, чтобы они сопровождали умерших на том свете.