С Джо такого никогда раньше не случалось. «Что я натворил… что я натворил?» — думал он. На скорбную вахту собралось больше птиц, чем ему когда-либо доводилось видеть. Ни одна чайка из птичьего сообщества не прерывала траурного полета, даже когда подстреленная птица перестала шевелиться. Джо отвернулся, больше не в силах выносить пронзительные рыдания и сиротливое кружение грациозных птиц.
«Я так пожалел о том, что сделал, — объяснил он, — что побежал, надеясь оставить это все позади. Но у меня ничего не вышло. Птичья скорбь заставила меня понять, что жизнь одной маленькой чайки тоже имеет значение, что в жизни каждого существа есть смысл и все имеют право на жизнь. Я поклялся, что никогда больше не причиню животным вреда».
Хотя время и расстояние отдалили от Джо гулкие крики чаек, горевание, которому он стал свидетелем в тот день, врезалось ему в память. Этот опыт привел к тому, что он на всю жизнь увлекся темами привязанности и потери. Джо подтверждает, что все живые существа (люди и животные, как дикие, так и домашние) испытывают горе. Горевание из-за потери настолько же естественный рефлекс, как то, что, ощущая голод, мы едим.
Ранняя привязанность и горе у людей
Младенцы зависят от привязанности, она необходима им, чтобы выжить[11]. Малыши обычно привязываются прежде всего к матери и плачут от горя, если их с мамой разлучают. Даже если расставание временное или воображаемое, оно может вызвать настоящее отчаяние. Горе — это самая сильная эмоция, определяющая поведение, и с возрастом это не меняется. Взрослые испытывают те же чувства и продолжают вести себя в соответствии с тем, чему они научились в течение первого года жизни, — более поздние переживания лишь прибавляются к этому.
Развитие стратегий горевания
Младенцы недостаточно развиты, чтобы осознавать свои чувства при разлуке и горе, и, даже если бы они были на это способны, у них нет слов, чтобы описать то, что они переживают. В результате дети переносят все эти эмоции на следующий этап развития.
На следующем этапе, на втором и третьем годах жизни, дети начинают осознавать свои чувства, также развивается умение их выражать. В этот момент становятся более очевидными реакции малышей на горе. К несчастью, мало кто понимает, что привязанность — это истинная потребность ребенка и что дети нуждаются в том, чтобы выражать горе при разлуке с любимым человеком. Большинство взрослых отвечают: «Перестань хныкать», «Такой большой, а плачешь», «Не о чем реветь» или «Попробуй у меня поплачь, я тебе задам». Ниже мы приводим примеры того, как могут развиваться стратегии переживания горя.
«Мы не хотели, чтобы вы, дети, поднимали шум»
У Эмили и ее двух сестер на троих было шесть детей, от года до четырех лет. С самого начала молодые матери договорились сидеть с детьми по очереди. Чтобы малыши не плакали, когда уходит их мама, взрослые придумали особую систему. Например, Эмили не говорила своим детям, что уйдет и оставит их на несколько часов с тетей. Когда они приезжали в гости, все собирались в гостиной. Затем, когда Эмили пора было уходить, кто-то из взрослых отвлекал детей, уводил их во двор поиграть. Но каждый раз, когда малыши возвращались в ту комнату, где оставили маму, и не находили ее, их охватывала паника. «Мама, мама, мама!» — кричали они, плакали и колотили по двери, чтобы мать вернулась. Они чувствовали себя брошенными, будто их предали, они горевали, но тетя отмахивалась от их эмоций и ругала их: «Да что такое? Вы же знаете, что она вернется».
Хотя сейчас дети Эмили выросли, затаенное горе, чувство покинутости, ощущение, будто их предали, всплывают каждый раз при каждой новой утрате. Однако выросшие дети предпочитают отмахиваться от этих чувств, поскольку именно этому их учили в детстве. Правда, одна из племянниц попробовала обратиться к своему прошлому, когда умерла ее мать.
— Почему вы так поступали? — спросила она у тети.
— Мы просто не хотели, чтобы вы, дети, поднимали шум, — ответила та.
Разобравшись, как развивались в ее случае стратегии горевания, племянница Эмили объяснила нам: «Я своих детей готовлю. Я целую их на прощание и напоминаю, что через несколько часов вернусь. Они могут немного попереживать, когда я ухожу, но не чувствуют себя брошенными и потерянными, как это было у меня».
11
Джон Боулби, психиатр, бывший президент Международной ассоциации детской психиатрии, провел масштабные исследования и опубликовал крайне важные открытия в области человеческой привязанности и горя. Если вы хотите узнать больше об этой теме, особенно рекомендуем его книгу Attachment and Loss, том 1: Attachment (2-е изд., 1982) и том 3: Loss: Sadness and Depression (1980). (На русском языке выходили его книги «Привязанность», «Создание и разрушение эмоциональных связей».)