Существует еще один очень редко применяемый способ оставления тела. Посредством медитации на солнечном сплетении внутренний огонь воспламеняет тело и в доли секунды полностью испепеляет его. Это знание было передано Ямой, царем смерти, своему любимому ученику Начикете в «Катха Упанишаде». Во всем мире часто происходят случаи подобного самовозгорания, и люди потом гадают, что же это было. Но в древних текстах, таких как «Махакала Нидхи», детально объясняется этот метод.
В представлении йогов и гималайских мудрецов рождение и смерть являют собой крайне незначительные жизненные события. Современный человек сделал все, что в его силах, стремясь раскрыть тайну рождения; ему это удалось, и теперь он может заранее подготовиться к этому приятному моменту. Однако недостаток реального философского понимания жизни мешает ему понять или узнать техники умирания и тем самым подготовить себя к этому событию. Для йога смерть есть свойство, присущее телу, такое же его изменение, как то, что происходит в процессе роста. Если бы современный человек получал такую подготовку, это позволило бы ему не быть таким несчастным в старости, когда он чувствует себя совсем одиноким и ненужным обществу. Меня удивляет, почему в наше время люди не исследуют другие измерения, пути и методы освобождения от того страха, который мы называем смертью. Западный мир, несмотря на обилие литературы на эту тему, все еще блуждает в поисках решения этой проблемы. Хорошо, что эта тема становится предметом обсуждения в широких слоях общественности, но ни в одной из книг не излагаются техники умирания. Литература и практические методы йоги, не являющиеся ни религиозными, ни искусственно надуманными, могут быть научно проверены и с успехом использованы для облегчения страданий людей и помощи им при умирании.
Жизнь в мертвом теле
Начальник одной из британских военных частей, расположенных в Ассаме, начал практиковать медитацию под руководством моего учителя, которого глубоко уважал. Он встретил моего учителя в 1938 году в местечке под названием Рорки, приблизительно в пятидесяти милях от Ришикеша. Один индийский офицер с огромным восхищением рассказывал о моем учителе, и этот начальник решил пойти с ним вместе на берег Ганга, чтобы повидать человека, о котором услышал столь лестные отзывы. После этого он стал часто заглядывать к моему учителю и даже думал уйти в отставку со своего высокого поста, чтобы остаться с ним вместе. Он также полюбил меня и приглашал в Ассам, но я предпочитал оставаться в горах и не посещать города.
Когда мне было шестнадцать лет, я встретил одного старого адепта по имени Борхе[57] Баба, который жил на холмах Нага. Он шел в Ассам и решил повидать моего учителя, который жил тогда вместе со мной в пещере Гупта Каши, в пяти-шести милях от города. Этот адепт был очень худым человеком. У него были седые волосы и борода, белая одежда. Его манера держать себя была весьма необычна. Он походил на совершенно прямую, негнущуюся бамбуковую трость. Адепт был частым гостем моего учителя, которого посещал с целью получения консультаций по вопросам высших духовных практик. Не раз темой его бесед с моим учителем была смена тела. Тогда я был молод и мало что знал об этой особой практике под названием пара-кайя правеша. Никто еще не говорил со мной открыто об этом йогической процессе.
Через десять дней мне было сказано отправляться в Ассам вместе с этим старым адептом. Мы добрались до Ассама на поезде и затем нанесли визит упомянутому выше начальнику военной части, регулярно практиковавшему позы йоги, пранаяму и медитацию. Находившиеся в его подчинении офицеры не понимали своего командира. Им казалось, что он занимается чем-то странным и эксцентричным. Один из индийских майоров, находившийся в его подчинении, так рассказывал мне о нем: «Сначала он просит меня принести стул и садится на него. Затем он просит меня убрать из под него стул, и после этого остается в той же самой позе, как если бы продолжал удобно сидеть на стуле». У него была привычка сидеть в таком положении, не имея под собой никакой опоры, за столом в своем кабинете. Другой майор, прослуживший с ним вместе долгое время, рассказывал мне, что личность этого человека постоянно изменялась, с тех пор как три года назад он стал йогом. «Он ничуть не утратил своего самообладания, — сказал майор, — но стал очень мягким и добрым». Кроме того этот начальник стал трезвенником. Он хорошо знал хинди и изучал санскрит. Когда мы были у него, я услышал, как Борхе Баба сообщил ему о своем намерении переменить свое тело в течение ближайших девяти дней.