«По счету киевлян, у них было восемнадцать переворотов... Некоторые из теплушечных мемуаристов насчитали их двенадцать. Я точно могу сообщить, что их было четырнадцать, причем десять из них я лично пережил».[108]
На Урале фактически можно наблюдать все три зоны. Вятка, где власть удерживалась большевиками с конца 1917 г., типологически относится к первой из них, Пермь и Оренбург — ко второй, Уфа балансирует на границе с третьей (семь смен власти). Если же частотность переходов власти отслеживать не на губернском, а на уездном уровне, картина будет еще более сложной и драматичной,[109] как, впрочем, и на других территориях второй и третьей зон бывшей империи. Уральский регион правомерно рассматривать, таким образом, как общероссийскую модель политических потрясений в годы революции и гражданской войны в миниатюре.
Однако частотность смен власти является отнюдь не единственным «географическим» параметром цивилизационной катастрофы в ее политическом срезе. Необходимо учитывать также уже упоминавшиеся многочисленные и часто маловразумительные территориально-административные эксперименты, в ходе которых границы губерний и уездов неоднократно менялись из-за передач территорий, разделения и слияния административных единиц и изменения их статуса. Сравнение территориальных карт Урала 1917 и 1922 г. свидетельствует, что внешние и внутренние границы региона изменились до неузнаваемости: Уральская область утратила свои западные и южные территории за счет большей части бывших Вятской, Уфимской и Оренбургской губерний и получила гигантские превращения вследствие приобретения западно-сибирской Тюменской губернии. На карте 1922 г. имеются, кроме того, новые губернские центры — Екатеринбург и Челябинск. Практически не сохранилась ни одна из прежних границ губерний и уездов Урала.[110]
Опьяненные непривычным воздухом свободы, местные власти и население Урала уже в 1917 г. с энтузиазмом принялись за перекраивание дореволюционной административной карты. В апреле 1917 г. 1-й Войсковой круг Оренбургского казачьего войска реорганизовал структуру войсковой территории, создав вместо прежних трех военных отделов шесть округов с центрами в Оренбурге, Верхнеуральске, Троицке, Челябинске и Орске. Войсковая управа была переименована в Войсковое правительство, что означало фактическое повышение статуса территории войска до автономии, закрепленное в августе 1918 г. ее переименованием в Область Войска Оренбургского.[111] В июле 1917 г. на 1-м Всебашкирском курултае в Оренбурге была выдвинута цель национально-территориальной автономии башкир.[112]
Октябрьская революция подстегнула болезненный процесс распада и передела территорий. В течение нескольких месяцев, на рубеже 1917-1918 гг., завершилось начавшееся при Временном правительстве государственно-политическое самоопределение западных национальных окраин бывшей империи, в ходе которого Россия потеряла Польшу, Финляндию, Прибалтику, Украину, Белоруссию, Бессарабию и Закавказье. Тенденция поиска автономного существования задела и Урал. Реакцией на приход большевиков к власти стало провозглашение 16 ноября 1917 г. Башкирской автономии Фирманом (приказом) №2 Башкирского Центрального шуро, узаконенное в декабре 1917 г. 3-м Всебашкирским курултаем. Следует обратить внимание, что территориальные границы автономного Башкортостана в Фирмане №2 были заявлены весьма широко и при этом крайне неточно — в пределах Оренбургской, Пермской, Уфимской и Самарской губерний. Это стало одной из причин последующих драматичных коллизий вокруг вопроса об автономии Башкирии. Между тем, в декабре пришлось ограничиться созданием автономной Малой Башкирии, состоявшей из девяти кантонов, выделенных из Стерлитамакского и Уфимского уездов.
Реакция большевистского Петрограда на принятое в Уфе решение была вялой. Акт от 16 ноября не противоречил только что принятой советской властью «Декларации прав народов России». Однако и с признанием Башкирской автономии в центре не спешили. Не признавали ее и советские органы Урала. В феврале 1918 г. члены Башкирского правительства были арестованы в Оренбурге местным ревкомом как союзники А.И. Дутова, а через полтора месяца, в конце марта, оренбургский губисполком выступил с осуждением планов национальной автономии даже на советской основе и распустил выступивший с ними Временный революционный совет Башкортостана.
112
Подробнее по проблематике национально-освободительной борьбы башкир в 1917-1921 гг. см.: Кульшарипов М.М. Указ. соч.