Л.Б. Красин, как и другие высшие партийные функционеры, в период партийной чистки 1921 г. был убежден в ее благотворности для решения всех проблем управления Советской Россией:
«Источником всех бед и неприятностей, которые мы испытываем в настоящее время, ...является то, что коммунистическая партия на 10 процентов состоит из убежденных идеалистов, готовых умереть за идею, но не способных жить за нее, и на 90 процентов из бессовестных приспособленцев, вступивших в нее, чтобы получить должность».[1882]
Центральная контрольная комиссия ЦК РКП(б) — несомненный эксперт по проблеме партийных злоупотреблений — констатировала: «...в нашу партию вошло много мелкобуржуазных элементов, которые способны быстро ориентироваться в окружающей обстановке, приспособляться и выдвигаться на ответственные посты».[1883]
Причины поступления на государственную службу и партийное членство в революционной России похожи, как близнецы. Искренняя преданность и признательность новой власти за «восстановление справедливости» и за предоставление ее адептам шанса на рывок наверх по социальной лестнице были редким исключением. В упоминавшемся уже дневнике Сарапульского военного комиссара И. Седельникова, который в 1918 г. совмещал эту должность с председательством в местном комитете РСДРП(б)/РКП(б), по поводу причин его вступления в партию звучат знакомые мотивы:
«Почему я стал большевиком?... Стремление выйти из мелкобуржуазной семьи... в крупную буржуазию, чтобы жить в свое удовольствие, ни в чем не стесняя себя, ни в чем не отказывая себе: иметь хороший обед, иметь прислугу, пить тонкие вина и проводить время в обществе и ласках красивых женщин. Пусть одураченные глупцы думают, что я идейный работник (таковым меня считают товарищи по партии), я им покажу себя, лишь бы власть попала в мои руки».[1884]
Вступление в партию еще в меньшей степени, чем устройство на работу в государственные структуры, создавало легальные каналы обеспечения материального благополучия. Оплата труда ответственных партийных работников и служащих партийных комитетов осуществлялась в соответствии с общей тарифной сеткой для трудящихся различной квалификации, была номинальной и нерегулярной. С другой стороны, добросовестное выполнение партийной работы в условиях острого дефицита квалифицированных кадров требовало от штатных функционеров напряжения на грани человеческих возможностей. Так, самоубийство одного из членов политотдела Троицкого комитета РКП(б) в апреле 1921 г. было расценено медицинским экспертом, как результат нервного перенапряжения и прокомментировано следующим образом:
«...не раз приходилось мне слышать от членов партии, что при получении отпуска по болезни во врачебной комиссии ответственными работниками, членами партии, такой отпуск не разрешается на основании партийной дисциплины, не разрешается подлежащей властью несмотря на то, что комиссиями отпуска даются очень трудно, несомненно реже, чем должны были бы даваться на основании правил медицины».[1885]
Вместе с тем, принадлежность к партии большевиков обеспечивала существенное приближение к источникам распределения, причем на законных основаниях. Среди материалов губкомов партии периода «военного коммунизма» высок удельный вес всевозможных заявлений от членов партии и соответствующих распоряжений в отделы социального обеспечения и учетно-распределительной комиссии о первоочередной выдаче одежды и обуви. Известны случаи, когда партийные организации пытались «усовершенствовать» действовавшую распределительную систему в свою пользу. Так произошло в конце 1919 г. в Миассе, где собрание местных коммунистов вмешалось в компетенцию райпродкома, потребовав для себя снабжения вне наряда губпродкома. В этой связи миасский продовольственный комитет обратился с жалобой в губернскую инстанцию: «Благодаря такому отношению со стороны общего собрания партии в одиночном порядке являются некоторые маловоспитанные члены партии и насильно требуют для себя лично отпусков продуктов и предметов внепланового наряда, в противном случае угрожают всякими мерами, называя ответственных партийных работников райпродкома — саботажниками».[1886]
Еще более привлекательным вступление в партию делали открывающиеся возможности незаконного материального обогащения, которые наиболее активно эксплуатировались в сельской местности, вдали от контроля губернских властей. В феврале 1920 г. печатный орган ижевских коммунистов опубликовал зарисовку о поведении и настроении сельского «коммуниста»:
1882
Цит. по: Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы: политический и нравственный облик (1917-1920 гг.) // Отечественная история. 1997. №5. С. 44.