Настороженность населения и нервозная атмосфера во время чистки сказались на ходе и результатах ее проведения. Приоритет частного интереса привел к активному использованию партийной переписи для сведения личных счетов. Из Верхнеуральского укома РКП(б) во время чистки сообщали:
«Организация переживает сейчас тяжелый процесс естественной очистки своих рядов от некоммунистического элемента. Захватываются иногда верные РКП(б) честные члены...[...] ...замечается упадок дисциплины и, как всегда в таких случаях, ее место начинают занимать личные счеты, пересуды, необоснованные, непроверенные слухи».[1895]
В ряде мест сведение личных счетов дошло до «красного бандитизма» — произвольных расстрелов, санкционированных партийными органами. Так, в Верхнесанарском районе Троицкого уезда в ходе чистки были расстреляны трое коммунистов. Одним из инициаторов расстрела был заведующий лесопильными заводами некто Шнек, который «...вел широкий буржуазный образ жизни, несмотря на то, что он состоит в РКП(б), и диктаторски влиял на всю жизнь В.-Санарского района, вследствие чего сложилась там поговорка, что "не так живи, как хочется, а так живи, как Шнек велит"». Не меньшую роль в акте «красного бандитизма» сыграл председатель станичного исполкома Чернышев, «...который, расстреливая вора — милиционера Ильина, члена РКП(б), сам участвовал в краже, произведенной Ильиным и, как соучастник, чтобы самому остаться чистым, постарался Ильина убрать».[1896]
При всей приблизительности отложившихся во время переписи статистических данных, они могут быть использованы в качестве ориентировочных при изучении партийного членства как инструмента приспособления к режиму.
Подводя итоги чистки в Вятской губернии, в ходе которой из партийной организации было изгнано 27% членов, печатный орган местных коммунистов констатировал:
«Одни шли сюда из побуждений карьеристского характера, с целью использовать партию не только в личных интересах, но и в групповых, классовых. Попадал в партию и элемент явно преступный, наконец, шли в нее выходцы из чуждых коммунизму слоев общества...».[1897]
Приведенная в том же номере газеты таблица — отголосок прекрасно поставленной в прошлом статистической службы в земской губернии — свидетельствует, что использование партии в идейных, классовых, контрреволюционных целях было редким исключением из правил. Преобладали мотивы исключения, сигнализировавшие о вступлении в нее отнюдь не по идейным соображениям (табл. 45).
Вместе с переведенными в кандидаты и добровольно вышедшими цифра покинувших партию в губернии повышается до 29% членов и кандидатов в члены партии. Более половины из них являлись крестьянами. Служащих среди исключенных было в два раза меньше, но по удельному весу «вычищенных», согласно газетной информации, наиболее пострадавшей группой были именно они. Среди мотивов исключения лидировали пассивное членство, пьянство и грубость, а также карьеризм и «шкурничество». Первый из этих мотивов был особенно характерен для коммунистов-служащих и крестьян. Отказ от выполнения партийных решений также преобладал в крестьянской среде.
Столь же существенные сокращения состава пережили партийные организации и других губерний Урала. Пермская губернская организация РКП(б) сократилась с 1 мая по 1 декабря 1921 г. на 25,3%, потеряв 2425 человек; екатеринбургская уменьшилась (до ноября) на 6794 (28,9%), в том числе путем исключения на 3742; оренбургская — на 1217 человек (18,9%), челябинская — на 3155, или 28,2% (из них 7,3% добровольно вышли из партии, 7,1% не явились на перерегистрацию); уфимская — на 2014 человек (28,5%); башкирская за год сократилась на 3839 человек (47,6%), причем исключено было по разным данным от 1669 до 1829. Остальные коммунисты Башкирии, видимо, покинули родные места во время голода или пали его жертвами.[1898]
1898
ГАНИОПДПО. Ф. 557. Оп. 2. Д. 82. Л. 12, 70; ОГАЧО. Ф. 77. Оп. 1. Д. 451. Л. 153; ЦГАОО РБ. Ф. П-22. Оп. 4. Д. 78, 79; ЦДНИОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 222. Л. 69; ЦДООСО. Ф. 76. Оп. 1. Д. 260. Л. 84, 134; Д. 261. Л. 6, 24, 59; Известия (Стерлитамак). 1921. 28 нояб., 7 дек.; Башкирская областная организация КПСС в цифрах. 1917-1987 : стат. сб. Уфа, 1987. С. 19, 20.