Стремление повстанцев использовать военный опыт, приобретенный во время службы в регулярных войсках на фронтах мировой войны, подтверждается наличием делопроизводства некоторых движений. Сохранившиеся материалы «народной армии» известного Ишимско-Петропавловского восстания начала 1921 г. стилистикой и содержанием близки к документации действующей регулярной армии. В письме начальника штаба Народной армии Петуховского района руководителям групп крестьянских штабов от 22 февраля 1921 г. организационная история и задачи восставших описана следующим образом:
«В начале восстания против ига коммунистов действовали мелкие отряды крестьян сел и деревень Ишимского уезда. С расширением территории, отбитой от коммунистов, в силу стратегических соображений и централизации управления войсками на более прочных устоях, отряды признали необходимым организовать более сильные ударные группы и батальоны, полки и дивизии.
Представители отрядов на общем собрании постановили в Петуховском боевом районе создать штаб Народной армии Петуховского района, в сферу влияния которого входят 12 волостей Ишимского уезда и южная часть Петропавловского уезда до ст[аницы] Пресновской. Из этих волостей мобилизованные крестьяне составили две дивизии численностью в данное время до 6000 чел[овек] при 5-ти пулеметах, 3000 винтовок и холодном оружии.
Задача, возложенная на армию Петуховского района, очистить от коммунистов волости и станицы западнее и южнее ст[аницы] Петуховой, т.е. к Кургану и Атбасару, поэтому очищенные волости Курганского уезда, в свою очередь, во избежание громадных потерь, при столкновении более или менее с организованными отрядами коммунистов, должны немедленно объединиться и создать роты, батальоны и полки, а также дивизии (если встретится надобность). Причем командиры рот и батальонов избираются собранием повстанцев, а командиры полков — представителями по одному от каждой роты и батальонов.
Если Ваши объединенные силы не будут достигать хотя бы двух дивизий для образования районной армии, то они должны войти в подчинение начальнику ближайшей районной армии, смотря по удобству в стратегической отношении, но не должны прерывать тесной связи и с теми частями войск, какие входят с Вами в соприкосновение».[2106]
В период активного расширения площади западносибирского восстания военное руководство повстанцев стремилось сохранить порядок на подконтрольных территориях, не допустить обычных в таких ситуациях необоснованных репрессий и самочинных расправ. 13 февраля 1921 г. Архангельский центральный штаб издал приказ «Всем военным штабам и сельсоветам» следующего содержания:
«В связи с арестами паразитов-коммунистов и даже неизвестных личностей и беспартийных возникает много различных неприятностей на почве личных счетов некоторых граждан, что крайне неблагоприятно отзывается на местном населении, а потому должны быть устранены, в силу чего центральный штаб настоящим приказывает всем комендантам, всем заведующим местами заключения деятельно рассматривать причины подобных арестов, сомнения в виновности арестованных выносить для обсуждения и рассмотрения таких вопросов пленумом волостного военного штаба, посылать сельским обществам для дачи удовлетворительных и обстоятельных отзывов. Местных неизвестных личностей и беспартийных собирать отдельно от коммунистов, впредь до выяснения подробной их характеристики, как равно военнопленных солдат, сдавшихся без сопротивления, содержать под стражей, не смешивая с коммунистами, никаких издевательств, самосудов над арестованными ни в коем случае не учинять. Виновные будут привлечены к самой строгой ответственности по военному времени. Настоящий приказ вступает в законную силу».[2107]
Если беспорядки на селе в значительной степени были делом рук женщин, то повстанчество было исключительно мужским занятием. Фрагментарные сведения о возрасте его активных участников свидетельствуют, что реквизиционный произвол в равной степени коснулся всего крестьянства, сгладив наметившееся в последние десятилетия существования Российской империи противостояние старшего и младшего поколений. Среди 126 активных участников повстанческого движения, представших в конце февраля - начале марта 1921 г. перед выездной сессией окружного революционно-военного трибунала Приурво Челябинского района, были представители всех возрастных групп. Их средний возраст составил 33 года, но около трети из них не перешагнули 20-летнего рубежа. Более половины находились в возрасте от 20 до 49 лет, каждому десятому повстанцу было от 50 до 59 лет, встреча лись и 60-ти и даже 70-летние.[2108]