«На всех уфалейских копях имеется одна старая баня, в самой бане невообразимая грязь и вода стоит лужами, здесь моются рабочие, их семейства и приютские дети, кои не гарантированы от заражения различными, как внутренними, так и накожными болезнями, вплоть до венерических».[2158]
Потрясения революционных лет до неузнаваемости изменили железнодорожный сервис. Вначале НЭПа люди передвигались по железной дороге в условиях, непригодных для перевозки скота: вагоны для пассажиров, несмотря на дороговизну билетов, представляли собой теплушки без нар: люди сидели и лежали на заплеванном полу, проходившие переступали через них.[2159]
После утомительного путешествия проблематично было привести себя в порядок и отдохнуть в гостинице. Об одной из них екатеринбургская газета в феврале 1921 г. сообщала:
«В городе Красноуфимске советские номера на Троицкой улице №35 находятся в скверном состоянии: кругом грязь, комнаты не убираются, полы метутся в 2-3 дня раз, о мытье нечего и говорить.
В коридоре всегда помещается коза, которая при незакрытых дверях забирается в комнаты, отчего по всему дому носится смрад.
Освещения в номерах нет, хотя керосин и отпускается.
Самовар приезжим подается очень неаккуратно, в некоторые дни совершенно не подается; у прислуги приходится просить самовар чуть не со слезами. Плату же за чаепитие прислуга требует столько, сколько ей вздумается, несмотря на то, что самовар советский».[2160]
От «разрухи» невозможно было спрятаться не только в гостинице, но и в так называемых «домах отдыха», которые совершенно не соответствовали своему назначению: поправить в них здоровье во время отпуска не представлялось возможным. В отчете за 1921 г. Оренбургская губернская рабоче-крестьянская инспекция, обследовав один из них, констатировала:
«Антисанитарное состояние дома отдыха №4, халатность администрации, уменьшение нормы питания призреваемых, религиозные притеснения мусульман и расхищение вещей умерших, беззастенчивое обращение обслуживающего дом врача, распорядившегося часть призреваемых поместить в мертвецкую при наличии в последней мертвых тел».[2161]
Жизнь в экстремальных условиях требовала предельного напряжения сил. Подорвать здоровье при этих обстоятельствах было просто, восстановить — практически невозможно. О беспрецедентной деградации гигиенической культуры свидетельствовало и состояние лечебниц. Из-за нехватки врачебного персонала и медицинских средств амбулаторное лечение грозило опасностью заражения многими болезнями. Так, одна из вятских амбулаторий в 1920 г. одновременно принимала больных по внутренним, детским и венерическим заболеваниям.[2162] Помещение в больницу обрекало значительную часть пациентов на верную смерть. Весной 1921 г. екатеринбургская печать жаловалась на санитарное состояние одного из больничных отделений: «...в гнойно-хирургическом отделении царит полный беспорядок: в палатах пыль, мусор и масса принадлежащей больным вольной одежды и посуды; посетители проходят в палаты, не раздеваясь, садятся на койки, клозеты не работают...».[2163]
Информация о «полнейшем хаосе» во 2-ой советской больнице г. Миасса содержится в сводке челябинских чекистов за май 1921 г.:
«Больные не получают регулярно ванны, пища готовится плохая, хлеб выдается плохо испеченный, и белье не меняется подолгу. На просьбу больных, чтобы вымыться в ванне и переменить белье, администрация отвечает, что дров нет».[2164]
В отчете Оренбургской губернской РКИ за 1921 г. о работе здравотдела сообщалось:
«Помещения больниц губернской хирургической и детской не вполне оборудованы: нет стекол, двойных рам, стены грязны и требуют побелки, электрическое освещение испорчено, провода очень стары, в некоторых местах перегорели и не исправлены, отчего угрожают в пожарном отношении, печные трубы не прочищены и не топятся и поставленные в каждой палате железные печи топливом снабжаются плохо, отчего в палатах температура достигает до 5-7° по Реомюру. Больные лежат в собственных одеждах, нарушая тем самым элементарное требование медицины, наблюдается недостаток инвентаря, больничного белья, теплого белья, халатов для больных, туфлей и пр. За неимением соломы больные не имеют матрацев, располагаясь в большинстве случаев просто на досках; особенно плохо оборудована детская больница, где ощущается большая нужда в кроватях, ибо на одной кровати лежат по 3-4 больных, а равно одеял, продовольствием снабжаются плохо, больным зачастую не дается ни крупы, ни мяса, ни молока, а иной раз даже хлеба, сахару и пр[очих] продуктов. Диетическое питание отсутствует, больным малярией часто дают огурцы, капусту».[2165]