В процессе вытеснения меньшевиков большевиками тон задавал Средний Урал, на котором уже к середине апреля 1917 г. концентрировалось, по данным Ф.П. Быстрых, до 62% уральских большевиков, а в Екатеринбургском уезде — 35%.[176]
Очерченные выше тенденции развития многопартийности на Урале в 1917 г. свидетельствуют о повышенной, лихорадочно-болезненной динамике, угрожавшей самому существованию партий. Ускоренное партийное строительство создавало лишь видимость расцвета политического плюрализма, но не обеспечивало стабильности партийного ландшафта. Быстрые и резкие колебания в развитии многопартийности отражали ее слабость и являлись симптомами ее скорого заката.
Партийная жизнь в 1917 г. бурлила. Многочисленные партийные конференции и активное участие партий в десятках губернских, областных и уездных съездов Советов, крестьянских, конфессиональных, профессиональных и прочих общественных форумов — И.С. Огоновская насчитала их 39[177] — были прекрасными декорациями для эффектного выхода на политическую сцену. Повышение статуса земства — колыбели российской многопартийности и одного из эпицентров партийной и квазипартийной деятельности в поздней Российской империи — до уровня системы государственного управления в обстановке легализации партий также создало благоприятные условия их существования. Выборные кампании 1917 г. в земские и городские органы, Советы и КОБы превращались в своеобразные партийные праздники и смотры политических сил.
В этой конкуренции большевики были одним из многих участников, не самым сильным и отнюдь не обреченным на успех. За пределами горнозаводской зоны, а отчасти и внутри нее, более перспективной силой казались эсеры и меньшевики — герои романтизированного террора и кропотливых будней кооперации и военно-промышленных комитетов в последние годы существования империи. Весной-летом 1917 г. наибольшим влиянием на Урале пользовались социалисты-революционеры. Сельская местность являлась их абсолютным доменом, особенно в Уфимской губернии. Удельный вес эсеровских объединений среди всех партийных образований Урала достигал 75%.[178] Большевики, напротив, представляли собой незначительную силу. На 1-м областном съезде Советов рабочих и солдатских депутатов в Перми в мае 1917 г. они не смогли провести ни одного решения, кроме переноса исполкома областного Совета в Екатеринбург. К середине лета 1917 г. лишь 12% Советов региона находились под большевистским влиянием.
Апогеем свободной партийной конкуренции на Урале стали муниципальные выборы летом — в начале осени 1917 г. Они принесли эсерам убедительную победу. В Оренбурге социалисты-революционеры завоевали в городской думе 56 из 67 мест. Аналогичным были результаты в Уфе, Челябинске и других городах Южного Урала. Более сложное соотношение партийных сил и относительно развитый партийный ландшафт Среднего Урала и пермского Прикамья привели к более дифференцированным результатам и отсутствию абсолютного партийного большинства. В Перми в августе 1917 г. социалисты заняли в городской думе 47 мест из 76, в том числе 27 — эсеры, 10 — меньшевики, 8 — большевики.[179] В Екатеринбурге на проходивших тогда же выборах в городскую думу эсеры получили 44 места из 90, большевики — 17, кадеты — 10.[180]
Однако за лихорадочной активностью партий в 1917 г. маячила их скорая агония. Политической общественности, учитывая ее структурные пороки, жить оставалось недолго.
В первые недели после прихода большевиков к власти в Петрограде и ряде центров Урала многопартийность, словно по инерции, продолжала действовать. В ноябрьский состав Екатеринбургской городской думы вошли 39 большевиков, 19 эсеров, 15 кадетов, по 2 меньшевика и христианских демократа, по 1 представителю от сионистов, бундовцев, мусульманских националистов, Еврейской демократической партии.[181]
О сложной расстановке партийно-политических сил на Урале свидетельствуют результаты выборов в Учредительное собрание, созыв которого был одним из лозунгов левого крыла освободительного движения в России со времен первой революции и прокламируемой целью революционного процесса 1917 г. Выборы в него, прошедшие в ноябре 1917 г., уже после формального провозглашения власти Советов в стране, продемонстрировали, что будущее большевиков оставалось весьма туманным и ненадежным. Их политических противников — эсеров, судя по итогам избирательной кампании, ждала более оптимистичная перспектива (табл. 7).
176
См.: Быстрых Ф.П. Победа Октябрьской социалистической революции на Урале // Победа Октябрьской революции на Урале и успехи социалистического строительства за 50 лет Советской власти : материалы науч. сессии преподавателей кафедр истории КПСС вузов Урала, посвящ. 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Свердловск, 1968. С. 15.