На Урале результаты выборов оказались для большевиков еще более неутешительными, чем по стране в целом, особенно если иметь в виду, что в партийных верхах этот регион по традиции считался оплотом большевизма. Уральская периферия направила в Учредительное собрание 12 большевиков, 28 эсеров, 2 кадетов и 17 представителей региональных и местных интересов. Удельный вес тех, кто отдал свои голоса за социалистов-революционеров, здесь был выше, чем в среднем в России. Правда, при более детальном рассмотрении итогов избирательной кампании в Учредительное собрание Урал напоминает сложную политическую мозаику (табл. 8). В Вятской, Оренбургской и Пермской губерниях большевики получили от 21 до 24% голосов участвовавших в выборах избирателей, что примерно соответствует среднероссийскому стандарту, причем в Оренбуржье наивысший по региону удельный вес сторонников большевизма является относительной величиной — в голосовании приняли участие чуть более половины избирателей (55%). Доля шедших за эсерами в Вятской и Пермской губерниях была выше российской нормы, а в Оренбургской и Уфимской — значительно ниже. Зато в двух последних более половины голосов было отдано за мусульманских регионалистов и казаков: и те, и другие в конечном счете отстаивали свое автономное существование и выступали за то, чтобы Петроград — какая бы власть там не была — оставил их в покое.
Таблица 8. Распределение голосов на выборах в Учредительное собрание на Урале (%)
Таблица 9. Численность большевистских организаций на Урале в 1917-1920 г.[182]
Таблица 10. Среднее количество газетных номеров одного периодического издания на Урале.[183]
Таблица 11. Удельный вес независимой печати на Урале в 1916-1922 гг. (%)
Внутри каждой из уральских губерний расклад сил и поведение избирателей серьезно различались. Преобладающая часть заводов оказалась оплотом большевиков, которым было отдано от 51% голосов в Нижне-Тагильском заводе до 94% в Миньярском. Большевиков поддержало также более двух третьих военнослужащих гарнизонов в городах Урала. В сельской же местности лидировали социалисты-революционеры, имея многократное превосходство по количеству собранных голосов.[184]
Результаты выборов в Учредительное собрание вызвали болезненную реакцию большевиков как в центре, так и на периферии, включая Урал. Из состава Советов стали изгоняться представители враждебных им партий, закрывались земства и городские думы. В Пермской губернии, где большевики пришли к власти раньше, чем в других частях региона, и где, как показала избирательная кампания в Учредительное собрание, кадеты имели относительно прочные позиции, дело дошло до репрессий и физической ликвидации лидеров комитетов КДП, которые были расстреляны в Екатеринбурге, Осе и Нижнем Тагиле.[185]
В вятском Прикамье и Оренбуржье судьба небольшевистских партийных организаций на первых порах была не столь трагична. В Вятке они вошли в состав Верховного совета по управлению губернией, в Оренбурге — в Комитет спасения родины и революции, возглавленный эсером В.Ф. Барановским. Однако вскоре позиции правых социалистов пошатнулись: в Вятской губернии — из-за скорого перехода власти в руки большевиков, в Оренбургской — из-за стремления казачьего руководства к более твердой и эффективной власти в условиях углубляющегося политического и хозяйственного кризиса. Эсеры и меньшевики целенаправленно оттеснялись от управления, а их организации и средства пропаганды ставились под контроль властных структур.[186]
Последний шанс на свободное существование умеренные партийно-политические течения на Урале обрели летом — в начале осени 1918 г. Воплощением «третьей силы» между большевизмом и «белым» движением стало Временное областное правительство Урала, в которое вошли два конституционных демократа, по одному народному социалисту, эсеру, меньшевику и двое беспартийных.[187] Наконец, Государственное совещание областных правительств и политических групп, собравшееся в Уфе в сентябре 1918 г., стало грандиозной и последней манифестацией российской многопартийности. Среди 170 его участников эсеры составляли почти две трети. Было принято решение о самоликвидации областных правительств, включая Уральское, и замене их общероссийской властью. Однако судьба избранного им Всероссийского временного правительства (Уфимской Директории), в которое вошли, помимо прочих, два эсера и один кадет, кажется символом заката политического плюрализма: через два месяца А.В. Колчак санкционировал свержение Директории и арест его членов-эсеров.
182
Табл. 9 составлена на основе данных Л.М. Спирина: Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России. М., 1968. С. 428, 430. Для получения представления о приблизительном характере цифр достаточно сопоставить данные о количестве большевиков в октябре 1917 г. в табл. 9 и Прил. 5. (119. Приведенная информация относится к январю 1921 г.)
183
Таблицы 10 и 11 составлены на основе Прил. 6. Погубернские данные 1918-1922 гг. приведены в границах дореволюционных губерний.
184
См.: Антонов А.Д. Отношение большевистских организаций и трудящихся Урала к созыву и роспуску Учредительного собрания // Вопросы истории Октябрьской революции и социалистического строительства на Урале. С. 70-84.
186
Тем не менее, политическим партиям при А.И. Дутове были оставлены определенные возможности для активного существования. На выборах в Оренбургскую городскую думу в августе 1918 г. почти половину мест получил блок умеренных социалистов, 12 мест из 101 досталось кадетам (Борьба. 1918. 21 авг.).
187
См.: Сичинский Е.П. Из истории Областного правительства Урала (историография вопроса) // Экономика и социально-политическое развитие Урала в переходный период: история, историография : сб. науч. тр. Свердловск, 1990. С. 20.