Правда, уровень жесткости в обращении с прессой со стороны «красных» и «белых» властей был несопоставим. В небольшевистской зоне как официальные круги, так и издатели использовали опыт дореволюционных отношений власти и публицистики. Оренбургские меньшевики, например, после закрытия газеты «Рабочее утро» возобновили свое издание, меняя его название. В октябре-декабре 1918 г. выходил «Рабочий день», затем — «Рабочие сумерки».
После завершения боевых действий на Урале местная пресса находилась в убогом состоянии. Прежние газеты, рассматриваемые большевистскими властями исключительно как «белогвардейские», были закрыты; новая, лояльная к режиму печать налаживалась с большим трудом. Сказывался острый дефицит материальных и людских ресурсов. В докладной записке Оренбургского губкома РКП(б) о работе за лето 1919 г. констатировалось: «Развить печатную агитацию до сих пор не удается: нет бумаги, нет литературных сил. С трудом обслуживаем единственную газету».[211]
Газеты второй половины 1919-1922 гг. представляли собой жалкое зрелище. Серо-бурая бумага, нечеткая или бледная печать, непрочная краска, оставлявшая грязные следы на руках читателей, скудость выхолощенной информации, понижение удельного веса местных сведений, отсутствие минимальной литературной обработки материала — все это делало чтение газет малопривлекательным.
Развал средств связи не позволял организовать своевременное распространение и этого подобия печати. Как сообщали из Оренбурга в 1921 г. по поводу местной большевистской газеты «Коммунар», «газеты на места чрезвычайно опаздывают и, таким образом, не дают руководящего материала районным организациям вовремя».[212] Что же касается обычного читателя, измученного повседневными заботами о хлебе насущном, чтение газет становилось для него непозволительной роскошью. Месячная подписка на «Вятскую правду» в мае 1922 г. обходилась, например, в 0,5 млн. р. [213] На эту сумму на рынке можно было приобрести 800 г ржаной муки или 1,5 кг овсяной — огромное богатство в условиях жестокого голода.
Нехватка бумаги[214] в сочетании с утратой самостоятельности общественными организациями породила беспрецедентное в истории российской журналистики явление: их издания оказались помещенными на полосы губернских советских газет, превратившись в так называемое «странички». Так, в челябинской «Советской правде» в 1920 г. приютились «Страничка женщины-работницы», «Страничка красной молодежи», «Страничка красноармейца», «Челябинский гудок», «Страничка железнодорожника». Это явление правомерно рассматривать как символ «приручения» большевистской властью деградировавшей российской общественности.
Уровень устойчивости газетного ландшафта определяется долговечностью существования газет, и, следовательно, среднее количество газетных номеров одного периодического издания за год допустимо использовать как достаточно надежный показатель стабильности печати. С учетом этого параметра можно констатировать глубокий кризис прессы в рассматриваемый период (табл. 10). Стабильность печати, нарушенная в годы первой русской революции, была установлена и укреплена накануне революции 1917 г. Новая революция повергла периодику в хаос, от которого она не смогла оправиться и через пять лет. Кризис средств массовой информации становился дополнительным фактором дезориентации населения и непреходящего ощущения ненадежности жизни.
Развитие печати в 1917-1922 гг. отмечено не только сменой поступательного роста сокращением количества периодических изданий и увидевших свет газетных номеров. На всем протяжении этого периода наблюдается устойчивая тенденция к снижению удельного веса независимой печати, противоположная процессу развития периодики в поздней Российской империи (табл. 11).
Процесс развала общественной прессы имел необратимый характер. Незначительное увеличение ее доли в 1921-1922 гг. не должно вводить в заблуждение: оно происходило за счет появления изданий профсоюзных организаций, которые попадали под все больший контроль государства и, следовательно, весьма условно могут считаться носителями независимой информации.
214
Бумага становилась дороже помещенной на ней информации. Осенью 1919 г. на одной из станций Вятской губернии газеты шли нарасхват: их тут же рвали на цигарки (Деревенский коммунист. 1919. 24 окт.).