Так, по крайней мере, я считал, пока восемнадцать лет назад не началась моя хроническая боль. Я не поменял своего мнения о той гипотетической операции и по-прежнему не считаю, что нам нужно было пожертвовать Альфонсом Доде. Я бы скорее предпочел три часа мучений, чем хроническую боль в тазовой области, но не стал бы лечить массовую головную боль за счет страданий Доде. Сомневаться я начал в аналогии между этими двумя вариантами. Опыт жизни с хронической болью не похож на переживание многочисленных отдельных эпизодов боли, которые отличаются от боли у многих людей только тем, что занимают сознание одного человека. Темпоральность боли преобразует ее характер.
Хотя я не испытываю выраженную боль постоянно, я и не замечаю, когда она возникает или начинает проходить. К моменту, когда я понимаю, что она исчезла с моего радара, период относительного покоя уже идет. Когда боль невозможно игнорировать, кажется, что она была всегда и не пройдет никогда. Я не могу представить будущее без боли, потому что никогда не смогу расслабиться физически. В книге «Отсутствующее тело» Дрю Ледер, также страдающий от хронической боли, описывает ее влияние на память и предчувствия: «Когда человек испытывает боль постоянно, прошлое без боли оказывается полностью забыто. Хотя умом мы понимаем, что когда-то боли не было, мы потеряли телесную память о том, каково это было – не чувствовать боли. Точно так же и будущее без боли может быть сложно вообразить»[70]. Здесь он вторит поэтессе Эмили Дикинсон, которая писала примерно в 1862 году:
Человек может оказаться в ловушке страдания – отрезанным от прошлого и без перспектив облегчения.
Именно это одиночество я готов был бы променять на самую тяжелую операцию.
Хроническая боль – хуже, чем просто череда хвороб, отдельных и самодостаточных, потому что с ней сопряжены предчувствие боли и потеря всякого смысла жизни без нее. Именно здесь аналогия между длительной болью у одного человека и легкой у множества разваливается, потому что игнорирует вред от предчувствия и затушевывания памяти. Если бы в моем случае речь шла просто о ряде приступов боли, не связанных друг с другом и не влияющих на мои предчувствия или воспоминания, вряд ли имело бы смысл делать выбор в пользу операции или предпочесть мучения одного человека мигрени миллиона и более людей. Если забота о других отказывается от таких «сделок», то же самое относится и к заботе о себе. Между ними меньше различий, чем кажется.
Здесь для нас есть два урока. Первый заключается в том, что оптимальное отношение к любому виду боли неопределенной продолжительности – хронической или острой – сосредоточиться на настоящем, на том, что вы делаете сейчас, а не на том, что будет в будущем. Если вы сможете относиться к постоянной боли как к серии отдельных эпизодов, вы лишите ее части силы. «Советы Доде своим коллегам-пациентам были прагматичны», – пишет романист Джулиан Барнс, издавший заметки Доде о боли[72]. «К болезни следует относиться как к незваному гостю, которому не уделяют особого внимания; повседневная жизнь должна идти своим чередом, насколько это возможно. „Я не верю, что мне станет лучше“, – сказал он, – „и [мой врач] Шарко не верит. И все же я всегда веду себя так, будто проклятая боль завтра утром пройдет“». Я стараюсь подражать Доде, хотя, признаюсь, это нелегко.
Второй урок заключается в том, что обособленность людей не так важна, как кажется.
Если легкая боль у множества людей не перевешивает мучения одного, поскольку она возникает у разных и отдельных людей, то и череда легких приступов боли в разное и отдельное время – без темпоральных искажений, которые вызывает боль, – не будет хуже одного часа мучений. Такие компромиссы не работают даже тогда, когда боль испытывает один субъект. Много говорилось о неразделяемости боли, которая отдаляет нас друг от друга. В самом деле, с течением времени делиться своей болью проще не становится. «Почему один человек не может пописать за другого?»[73] Такой вопрос задала нараспев моя теща, пожав плечами и подняв ладони вверх, издевательски подражая раввинам. Мало того, человек не может пописать даже за себя в прошлом или в будущем.
71
Emily Dickinson, The Complete Poems (New York: Little, Brown and Company, 1960), 323–24. На русском языке: Эмили Дикинсон. Боль. Перевод Аркадия Равиковича. https://stihi.ru/2020/12/20/6185.
73
Происхождение этой присказки неизвестно. В результате некоторых изысканий я обнаружил только один источник– шотландского философа и революционера Джона Освальда, который сравнивал представительную демократию с идеей, что нам необходимо «мочиться через представителей» (piss by proxy), что, конечно, полное безумие. См. John Oswald,