Кадровой перестановке предшествовала встреча Жукова и Сталина на совещании в Кремле, где обсуждалась летне-осенняя кампания 1944 года. Жуков прибыл в Москву 22 апреля и до конца месяца работал в Генеральном штабе и в Ставке. «В самолёте на пути в Москву, — вспоминал он, — изучая последние данные с фронтов, я ещё раз пришёл к убеждению в правильности решения Ставки от 12 апреля 1944 года, в котором одной из первоочередных задач на лето этого года ставился разгром группировки немецких войск в Белоруссии. Предварительно нужно было провести ряд крупных ударов на других направлениях, с тем чтобы оттянуть из района Белоруссии максимум стратегических резервов немецких войск».
По прибытии в Москву Жуков зашёл в Генеральный штаб. Обязанности начальника Генштаба в ту пору исполнял генерал А. И. Антонов[174]. По мнению многих его сослуживцев, это был исключительный человек и офицер. «Его отличительными чертами являлись прежде всего высокая эрудиция, общая и особенно военная культура, которые проявлялись в широте и глубине подхода ко всем вопросам работы, в речи, поведении, отношении к людям».
Вместе с Антоновым Жуков работал над планом предстоящего масштабного наступления в Белоруссии. Этому предшествовал коллективный мозговой штурм, организованный Сталиным. Верховный, как вспоминал маршал, обычно готовился к совещаниям такого рода основательно, изучал все данные и держал их в уме. Но всё же давал возможность выступить командующим родами войск. Вот и в тот раз после доклада Антонова он обратился вначале к командующему ВВС маршалу Новикову, а потом к командующему бронетанковыми войсками маршалу Федоренко[175]. Те доложили о готовности авиации и танковых войск.
Затем Сталин взял из коробки две папиросы «Герцеговины флор», разорвал их и «не спеша» набил табаком трубку. Раскурил её. И сказал, указав чубуком на карту Генштаба, по которой докладывал Антонов:
— Ну а теперь послушаем Жукова.
Из «Воспоминаний и размышлений»: «Я, тоже не спеша, развернул свою карту, которая по размерам была, правда, несколько меньше карты Генштаба, но отработана не хуже. Верховный подошёл к моей карте и стал внимательно её рассматривать.
Свой доклад я начал с того, что согласился с основными соображениями А. И. Антонова о предполагаемых действиях немецких войск и о тех трудностях, которые они будут испытывать в 1944 году на советско-германском фронте.
Тут И. В. Сталин остановил меня и сказал:
— И не только это. В июне союзники собираются всё же осуществить высадку крупных сил во Франции. Спешат наши союзники! — усмехнулся И. В. Сталин. — Опасаются, как бы мы сами без их участия не завершили разгром фашистской Германии. Конечно, мы заинтересованы, чтобы немцы начали, наконец, воевать на два фронта. Это ещё больше ухудшит их положение, с которым они не в состоянии будут справиться.
Излагая свои соображения о плане летней кампании 1944 года, я обратил особое внимание Верховного на группировку противника в Белоруссии, с разгромом которой рухнет устойчивость обороны противника на всём его Западном стратегическом направлении.
— А как думает Генштаб? — обратился И. В. Сталин к А. И. Антонову.
— Согласен, — ответил тот».
Сталину план понравился. Но ему хотелось, чтобы с планом внимательно ознакомился Василевский. И он дал Жукову и Антонову три дня на доработку.
Через три дня Жуков и Антонов снова были у Верховного. «После обсуждения плана, — вспоминал маршал, — было решено: первую наступательную операцию провести в июне на Карельском перешейке и петрозаводском направлении, а затем на белорусском стратегическом направлении».
Целью операции в Белоруссии являлся «охват двумя фланговыми ударами и уничтожение минской группировки противника Группы армий “Центр”». Наступление продолжалось два месяца, с 24 июня по 29 августа, и закончилось полным разгромом группы армий «Центр».
Жуков в период подготовки и проведения операции, получившей название «Багратион», координировал действия войск 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Василевский тем временем постоянно находился в штабах и частях 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. Решением Ставки полномочия её представителей были расширены: им было дано право не только давать советы и рекомендовать, но и непосредственно управлять боевыми действиями, то есть командовать частями и соединениями.
174
175