Командир корпуса не ограничился только заменой командиров, но и предпринял более жесткие меры по наведению порядка в войсках. 11 июля он подписал приказ, в котором говорилось:
«§ 1. За проявленную бездеятельность при организации переправы, за бездеятельность при организации управления для боя — командиру полка т. Степанову, военному комиссару т. Мусину, начальнику штаба т. Нерот — объявляю выговор и предупреждаю, что если полк не будет организован, если командование и штаб будут бездействовать, буду ставить вопрос перед народным комиссаром обороны о предании суду военного трибунала.
§ 2. Несмотря на ряд предупреждений о бережном израсходовании огнеприпасов, по-прежнему продолжается преступное расстреливание огнеприпасов, особенно в этом отличается артиллерия, которая бесцельно и по маловажным целям расстреливает тысячи снарядов, забыв свою обязанность экономно вести войну и накапливать снаряды для решительного удара.
Под личную ответственность командиров, комиссаров, политработников — прекратить вести бесцельный и неорганизованный огонь, расстреливая маловажные и мелкие цели ружейно-пулеметным огнем и малокалиберной артиллерией, подпуская противника на ближние дистанции, на верный выстрел. В случае появления перед фронтом крупных частей противника организовать сосредоточенный огонь всех видов оружия, чтобы противник был наверняка уничтожен системой огня».[120]
Некоторые бойцы были преданы суду военного трибунала. Среди них красноармейцы Никитин и Мальцев, которые 9 июля «в силу трусости, умышленно, с целью уклониться от военных обязанностей военной службы в боевой обстановке, выстрелом из винтовки легко ранили себя в левую руку. Причем Никитин, направившись после саморанения в тыл, перед переправой через реку бросил винтовку, 120 штук боевых патронов и все свое обмундирование». 13 июля оба красноармейца были приговорены военным трибуналом к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией всего принадлежащего им личного имущества.
«Тов. красноармейцы, командиры и политработники соединений и частей корпуса! — отмечалось в приказе Жукова по корпусу от 13 июля. — На нас, сынов славного 170-миллионного народа, выпала высокая честь защиты трудовых масс МНР от презренных захватчиков, на нас возложена почетная задача разгрома самураев, попирающих мирный труд свободного народа МНР. Призываю вас к отваге, мужеству, смелости, храбрости и геройству.
Смерть презренным трусам и изменникам!
Суровая рука революционного закона и впредь будет беспощадно сметать с лица земли трусов и изменников. Честь и слава храбрым и смелым воинам нашей славной РККА!
Приказ довести до каждого бойца».[121]
О том, что в частях 57-го особого стрелкового корпуса не все обстоит благополучно, неоднократно сообщал наркому обороны командарм первого ранга Кулик. Особо тяжелая обстановка сложилась 12 июля, когда при организации разгрома прорвавшейся группы противника погиб командир 11-й танковой бригады комбриг М.П.Яковлев. «…36-я стрелковая дивизия понесла значительные потери, — писал Кулик, — 11-я танковая бригада осталась только в составе одного батальона, бронебригады имеют по одной стрелковой роте, 30–40 бронемашин, 3-й (правильно 603-й. — В.Д.) стрелковый полк и 5-я бригада малоустойчивы и абсолютно не сколочены и не обучены. Кроме того, от ведения 12-дневных боев кадровые части были сильно потрепаны и требовали пополнения». В донесении также подчеркивалось: «Управление в бою штабами батальонов и полков слабое, в ротах еще хуже. Организовать взаимодействие в масштабе батальона и полка комсостав и штабы не умеют. Части совершенно не подготовлены к ночным действиям». Кулик считал, что «12 июля являлось критическим днем и могло кончиться для нас потерей техники, артиллерии, а также значительной части людского состава, если бы противник повторил контратаку, потому что мы занимали кольцеобразный фронт, уцепившись за западные скаты бугров, и наступление противника на переправу грозило полным пленением и разгромом наших сил, так как никаких резервов Для парирования удара не было».[122]
Недовольны действиями корпуса были и в Москве. Ворошилов 12 июля телеграфировал Жукову: