– Мама! – закричал Мишка.
– Что, сынок?
– А куда солнце прячется? Где оно живет? За Красным Яром?
– Ну что ты, сынок. Солнце очень далеко от нас. Далеко-далеко, за горизонтом.
– А что такое горизонт?
Анна разогнула спину, вытерла лоб уголком платка, посмотрела на Красный Яр, который отбрасывал огромную тень на погодаевское поле.
– Не знаю я, Миша, где живет солнце. Вот последние два снопа завяжем и пойдем домой. Потерпи немножко. Видишь, уже и солнце зашло, его не видно совсем, а солнечные лучи небо освещают…
Люди заканчивали работу и отправлялись домой, в деревню, только комбайн остался в поле. Семейство Карнауховых растянулось на полевой дороге. Впереди шла Анна, неся серп, грабли, половичок, следом за ней, отставая на десяток шагов, телепалась Капа, держа в руках чайник и сумку, Мишка с Милой передвигались еле-еле, о чем-то негромко переговариваясь. Анна торопилась, дома ее ждали некормленая свинья и куры, скоро должна подойти корова с пастбища. Иногда она оглядывалась, видела усталых детей, но не подгоняла их, зная, что домой они все равно доберутся.
Полевая дорога соединилась с просекой, рассекающей лес ровной линией и выходящей к речке Россохе. Для местных жителей просека стала хорошим подспорьем. По ней шла дорога на сенокосные угодья, на поля, на местные делянки.
После перекрестка до околицы оставалось полкилометра.
– Ну вот, Миша, мы и дома, – сказала сестренка, обернувшись к брату, и тут же застыла с выражением ужаса на лице.
Какая-то неведомая сила подняла Мишку высоко в небо и с высоты бросила на землю под страшный крик Милы. Больше мальчик ничего не слышал – он потерял сознание…
Разъяренную корову, что отбилась от стада и летела по лесной дороге, задрав хвост и разбрасывая по сторонам все живое, окружили мужики. Они загнали ее в стоящее рядом гумно, но даже в изгороди корова не находила себе места, бегая из одного конца в другой.
Очнулся Мишка на руках у матери. Он понял, что они плывут по реке. На веслах сидела Капа.
– Мама, нам же нужно домой! – закричал Мишка, но крик его был таким тоненьким и слабым, что его никто не услышал.
– Миша, родной мой, слава Богу, пришел в себя… – причитала Анна, и Мишка чувствовал, как материны слезы капают на его лицо. – Сейчас, сейчас мы приедем в больницу…
У Мишки болело все тело, ему казалось, что сам он состоит из одной только боли, а больше ничего и не было. Он открыл глаза, но увидел только темноту.
– Мама, а почему темно? Уже ночь?
Мать наклонилась над сыном и поцеловала в лоб.
Мальчик приподнял руку и застонал.
– Мама, больно руку…
– Где, сынок?
– Всю больно…
– Не поднимай и ничего не трогай.
Лодка уткнулась носом в берег.
– Капа, оставь лодку здесь, с кем-нибудь переплывешь домой, накормишь скотину и ложитесь с Милой спать. Когда я вернусь, не знаю.
Анна взяла на руки сына и стала подниматься с ним по крутому угору.
Мишка молчал, понимая, что случилось с ним что-то совсем плохое, коли мать его такого большого и тяжелого несет на руках, а он, как ни старается моргать глазами, не видит ничего.
Поднявшись вверх, они сели на скамеечку. Мать тяжело дышала.
– Мама, возьми меня за руку, и пойдем.
Но как только Мишка встал и сделал шаг, тут же нетерпимая боль посадила его обратно на лавку. Выйдя на центральную улицу села́, мать уговорила кого-то подвезти их к больнице. Мишку уложили на свежескошенную траву, и скрипящая таратайка[4] поехала по ночному селу. Он смотрел вверх, но, к своему удивлению, не видел на ночном небе звезд. Вдруг понял – он же ослеп! Эта мысль поразила его.
– Мама! – закричал он.
Телега остановилась.
– Я слепой, мама!
– С чего ты взял такое?
– Я ничего не вижу.
– Но сейчас ночь, сынок.
– Почему я не вижу звезд?
– Я не знаю, что с тобой, Миша, потерпи. Сейчас мы будем в больнице.
В больнице врач ощупал все Мишкины косточки, обрадовал всех присутствующих и самого себя новостью, что они целы, а больно оттого, что гематома большая. Кто такая гематома, Мишка спрашивать не стал, и так было понятно: от нее, проклятой, все тело болит. А вот насчет зрения врач ничего не сказал.
– Нужен консилиум, – загадочно заключил он.
Анна не поняла, кто такой этот загадочный «консилиум», но головой на всякий случай кивнула.
– Утро вечера мудренее, а вашего сына мы оставим у себя. Завтра возьмем анализы и уже точно все будем знать. Главное – кости целые.
– А глаза? – опять спросила мать.
– С глазами не торопите, нужно время. Я давно с такими травмами не встречался, – сказал после небольшой паузы врач. – Бывают случаи, когда от сильного сотрясения мозга люди теряют зрение, но оно восстанавливается через некоторое время. Давайте подождем до утра. Если время нам не поможет, посоветуемся с областным офтальмологом.