Савченко: За последние шесть месяцев мне пришлось 3 месяца провести в Германии, наблюдать военный лагерь своими глазами в 2 периода — в период ноября и в период март—апрель. Я хотел подчеркнуть, что в ноябре под ружьем ходил молодой солдат, вид был кадровый. Сейчас пришел под ружье состав до 40-летнего возраста и тоже выглядел настоящим солдатом — не таким, как здесь говорил предшествующий оратор, «идет в кепке». Мне приходилось сталкиваться во многих пунктах Германии — и на полигонах, и по ж.д. узлам, наблюдать, что представляет собой солдат. Я должен прямо сказать, что у нас не принято говорить о положительных качествах противника. Если я соберу своих помощников и отзовусь о формах работы иностранной армии положительно, то заранее знаю, что из 10 присутствующих 9 будут писать донесение.
Мехлис: Вы здесь преувеличили, но человека 2—3 напишут.
Савченко: Вот здесь, т. Мехлис, в этом отношении совершенно прав. У нас есть зазнайство. Я дальше остановлюсь на техническом зазнайстве. Я этим хочу сказать, что если у нас о противнике говорят положительно, то к этому человеку начинают относиться с недоверием.
Здесь т. Павлов говорил о секретности. Мне пришлось в Берлине побывать в разных учреждениях и сугубо военных. Я не рисковал один ходить, а таскал с собой человек 5—10.
Мехлис: Свидетелей.
Савченков: Свидетелей. Мне пришлось идти к Беккеру. Я брал с собой 5—6 человек.
Мехлис: И он с Вами не говорил откровенно.
Савченко: Но я не рисковал идти один, брал людей, которые могли бы помощь оказать, которые командированы и понимают вопросы, но я сам не меньше их разбираюсь и брал их на всякий случай.
Относительно секретности. Я внимательно глядел, где бы найти стенную газету немецкую, но нигде ни листа не видел, а вот мы пишем на каждом шагу о наших недостатках на то, что у нас не хватает. А вот попробуйте дошибить до мозгов наших людей, что этого делать не нужно было бы. Вы и на себе, как начальник, будете чувствовать подозрительные взгляды, а у немцев садишься в поезд, идешь на полигон, на склад — везде висит немецкая физиономия и надпись: осторожно, шпионаж. Эту картину везде встретите.
Я хотел бы отдельно остановиться на вопросе подготовки молодого командного состава германской армии. Бывая на полигонах, мне пришлось столкнуться с артиллерийскими курсами. У всех офицеров масса орденских ленточек за польский поход в ноябре месяце. Я спрашивал людей — почему работали в Польше и оказались здесь. Оказывается, во время польского похода некоторые мелкие дефекты были отмечены. Командира батареи послали на 3-недельные курсы, чтобы немедленно выправить изъяны, а часть ушла. У немцев система подготовки командного состава поставлена очень гибко. Вот один мне рассказал, что после производства он стал лейтенантом, а потом ни одного следующего чина не получил без сдачи как бы дипломной работы. Дается задача, причем его заставляют работать не только в роте, но требуют работы в письменном виде, тогда он через некоторое время получает чин. Мне раньше представлялось, что раз офицер, то он шатается по кабакам и пьянствует. Неверное это представление. Немецкий офицер очень большую работу проводит. Он сидит до часу ночи — работает. У него один день отдыха был в неделю — в воскресенье, и он нигде не шатается. Нужно разбить это представление о противнике — раз он офицер, [то] шатается где попало. Противник готовится воевать, учится и заставляет учиться. А мы у себя почему-то этот вопрос обходим. При настоящем положении мы не будем иметь командира настоящего, культурного. Мы при таких условиях, которые имеются, никогда хорошего командира иметь не сможем. Мы сидим и потеем до 2—3 часов, и, безусловно, из-за нашей занятости мы упускаем целый ряд важных моментов[381]. Это к хорошему не приведет. В вопросах выработки идеологии прежде всего нужно ввести культуру.
381
Вопрос об упорядочении рабочего дня командира РККА поднимался не впервые. Так, еще 29 марта — 1 апреля 1938 г. он обсуждался на заседании ГВС РККА (РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 46. Л. 5—15). По результатам этого обсуждения 15 апреля 1938 г. был издан приказ НКО СССР №91, в котором определялись мероприятия по упорядочению рабочего дня командиров и политработников. Рабочий день командиров, политработников и всего начальствующего состава устанавливался продолжительностью 8 часов с пребыванием в части не более 10 часов. Приказом выделялись три свободных вечера в шестидневку для самообразования, изучения иностранных языков и общеобразовательной подготовки. Однако, судя по выступлению Г.К. Савченко, вышеозначенные положения приказа слабо реализовывались на практике — с. 356.