Что мешает нашему разуму не только ставить перед собой нестандартные вопросы, но даже просто видеть очевидное? Нельзя сказать, что на такое характерно медленное движение мысли никто не обращал внимание. Например, французы Луи Повель и Жак Бержье утверждали: «Обычно мысль плетется, как показал Эмиль Меерсон. Большая часть достижений мысли — это, в конечном счете, плод исключительно медленного продвижения шаг за шагом в направлении очевидности». Как бы ни относиться в целом к их книге «Утро магов», но вопросы ставились авторами верно: «Великий Леонард Эйлер считал высшей вершиной математической мысли отношение, сочетающее реальное с воображаемым и представляющее основу натуральных логарифмов, — явную очевидность. Как только его объясняют учащемуся, то он неизменно заявляет, что „это само бросается в глаза“. Почему же понадобилось столько усилий мысли в течение стольких лет, чтобы прийти к такой очевидности?»
«Тяжелые предметы падают не быстрее легких», «тепло есть движение», «малярия переносится комарами», «метеориты падают с неба», «континенты дрейфуют»… Все эти утверждения вызывали в свое время недоверие и насмешки. Они просто не укладывались в голове. Человеческий разум очень консервативен. Если какая-то информация затрагивает эмоциональную сферу и покушается на основы представлений о значимых исторических событиях и о путях развитии самой цивилизации, то мысль будет пробиваться через шаблоны восприятия с еще большим трудом.
Пройдет четверть века после массового отравления в Пон-Сен-Эспри и 33 года после официально объявленного (1943) открытия Хофманном ЛСД. Только тогда, благодаря любознательности студентки Линды Капорэл, в 1976 году возникнет гипотеза о связи отравления спорыньей и процесса салемских ведьм. Потребуется еще тринадцать лет, чтобы американский историк Мэри Матосян написала работу, показывающую связь отравления спорыньей не только с судебным процессом над ведьмами в Салеме, но также с «Великим страхом» (массовым сумасшествием во время Французской революции) и с «Великим пробуждением» — религиозным движением, охватившем Новую Англию в XVIII веке (автор называет его «Великой болезнью»).
Впрочем, надо заметить, подобные мысли о влиянии отравления спорыньей все же высказывались и ранее. Например, еще в 1967 году врач Франциско Гуерра писал, что «лизергиновая кислота, присутствующая в спорынье, была ответственна за эпидемии религиозных галлюцинаций при эрготизме или ignis sacer, известном иначе как огонь св. Антония»[9]. Но это было лишь упоминание, и до работ Капорэл и Матосян никто на такие утверждения внимания не обращал.
Матосян логично предположила, что эпидемии отравления спорыньей лучше описаны в России, где они продолжались дольше, чем в Европе. Поэтому она, помимо лондонской Wellcome Library (библиотеки, основанной сэром Веллкомом, автором трактата о спорынье[10] и владельцем фармацевтический компании, на которую работал и Баргер) и Национальной библиотеки Франции, отправилась также и в СССР. Академия наук СССР в 1984 году предоставила ей возможность работать в библиотеках Москвы и Ленинграда: в библиотеке имени Ленина, библиотеке Исторического музея, Центральной научной медицинской библиотеке и др. Там Матосян смогла прочитать работы дореволюционных авторов, в частности, диссертацию известного психиатра Н. Н. Реформатского «Душевное расстройство при отравлении спорыньей» (1893). Правда, со всеми работами советского периода ей ознакомиться не удалось. О монографии профессора Выясновского «Эрготизм» (1937) она не упоминает, как и о послевоенных вспышках эрготизма в СССР.
Действительно, еще в первой половине XX века спорынья в СССР была знакома практически каждому школьнику. Она была сырьем для лекарств, серьезной статьей экспорта, и из года в год в «Настольном словаре колхозника» публиковалась реклама: «Собирайте спорынью — черные рожки, появляющиеся на колосьях ржи. Заготпункты сельпо и райпотребсоюзов повсеместно покупают спорынью в любых количествах в сухом виде»[11]. «Колхозники и колхозницы, пионеры и школьники, собирайте спорынью!» — призывала газета «Социалистическое земледелие» осенью 1941 года[12]. Если сейчас о существовании спорыньи широкие массы и не догадываются, то в 1938 году академический журнал «Природа» писал:
Спорынья — это знакомая всем грибная болезнь злаков, выражающаяся в том, что вместо нормальных зерен в колосьях начинают появляться так наз. «рожки» темнофиолетового цвета. Последние, как известно, обладают большой ядовитостью, и заболеваемость от них населения «злой корчей», сопровождающейся головокружением, рвотой, судорогами, отмиранием конечностей, является также общеизвестным фактом[13].
9
Guerra, Francisco (MD). Mexican Phantastica. Excerpta criminologica, Volume 7, Issues 4–6. Excerpta Criminologica Foundation, 1967. p. 562.