Меня осенило. — Вы кондитер леди Велли! — Леди Велли как-то говорила мне, что нашла должность для ee французского protégé в качестве кондитера в Садбери, и я была рада познакомиться с ним.
— Действительно, — признался он. — Но, Ревелстоук, позор тебе за то, что ты держишь даму на морозе! У тебя манеры корсиканского крестьянина, — он добавил, быстро улыбаясь Стокеру. Он поманил меня. — Заходите в мой кабинет, там тепло.
Он проводил нас внутрь отеля, и это было похоже на внутреннюю работу красивых часов — так много движущихся частей, так много технического хаоса; и все же передняя сторона представляет собой только безмятежный и упорядоченный фасад. Здесь бесконечные комнаты образовывали лабиринт, каждое пространство было посвящено отдельной задаче: приготовление соусов, жарка мяса, выпечка хлеба. Месье д'Орланд объяснил, что его обязанностью является контроль за выпечкой — деликатными кондитерскими изделиями, украшавшие обеденные столы в столовой. Простые пирожные и кексы, которыми мы наслаждались за чаем, были приготовлены его подчиненными, но я могла видеть, что он внимательно следил за ними, когда мы проходили. Он переводил взгляд из стороны в сторону, предлагая то критику, то похвалу. Один молодой человек осторожно вытягивал медовое мороженое в форме улья, а другой плеснул сахар в золоченое облако, чтобы сформировать гнездо.
— Для croquembouche, — сказал мне месье, когда я уставилась. — Это наша специальность.
— Это великолепно, — сказала я, вдыхая аромат печенного сахара и ванили. Стокер с тоской смотрел на пирамиду из крошечных слоеных кусочков теста, которые были быстро обжарены, наполнены сладкими сливками и приправлены сахаром. Вежливые люди это называли beignets soufflés, но я также слышала, что их называли довольно приземленным эпитетом pets de nonnes или пукающие монахини. В любом случае, вид этих золотистых соблазнов привел к тому, что Стокер потерял дар речи, когда мы проходили мимо.
— Я пришлю коробку, — пообещал месье д'Орланд. — Pets de nonnes для тебя, Стокер, но я думаю, langues de chat[4] для очаровательной мисс Спидвелл, — медленно добавил он с оценивающей галльской улыбкой.
Кошачьи языки, действительно! Он провел нас в маленький кабинет и закрыл за собой дверь. Воздух здесь был наполнен сахаром и шоколадом. Там были письменный стол и набор стульев, а также незадрапированное окно, выходившее на кухню для выпечки, чтобы он мог постоянно следить за своими помощниками. Письменный стол был опрятным, но книжная полка пуста.
— У вас нет кулинарных книг, — сказала я, указывая на пустую полку.
Он постучал по лбу одним тонким пальцем. — Книга может быть потеряна. Настоящий мастер хранит здесь все знания, которые ему необходимы.
Я улыбнулась, и он принес бутылку темной жидкости из шкафа. Он достал набор крошечных стаканов из тонкого хрусталя и налил по капельке каждому из нас. — Это десертный ликер моего собственного изобретения. Я приправляю его фиалками и сеном.
Это звучало как самая бесперспективная вещь, которую я когда-либо пила, но я сделала глоток, чтобы быть вежливой. Мгновенно весенняя пора расцвела на моем языке. Сено было зеленым и свежим, а чувственная фиалка цвела в темноте.
— Необыкновенно! — провозгласила я.
Он подарил мне удовлетворенную улыбку. — Я думаю, что это обещающе.
Стокер ничего не сказал, но протянул свой стакан с надеждой.
Месье д'Орланд покачал головой. — Больше нет. Он почти закончен, и я еще не улучшил его. Когда я это сделаю, я отправлю вам целую бутылку.
— Я напомню тебе об этом.
Месье д'Орланд откинулся на спинку стула, в экспансивной манере. — Я думаю, что вы пришли сюда не только за образцами. Какую услугу я могу вам оказать?
Это была очаровательно старомодный вопрос, и я поняла, что ценю его изысканные манеры. Он был французом насквозь, и я всегда питала слабость к галльской цветистости.
Стокер подошел прямо к делу. — Мне нужно, чтобы ты немного пошпионил.
Месье поднял брови. — Не мое обычное занятие, но для вас я буду рад попробовать. За кем я должен шпионить?
— Тивертоны, — представила я.
— Сливовые пирожные и обычный заварной крем, — сказал он с оттенком неодобрения. — Им нравятся их английские пудинги. Не для них хрустящие коржи mille-feuille или многочисленные удовольствия от прекрасно сделанного St. Honoré. Нет, сэр Лестер Тивертон всегда хочет рисовый пудинг с черносливом.