Пока я размышлял над свалившимися на меня проблемами, к парадному входу подъехала вся королевская конница и вся королевская рать. Преодолев вихляющие створки дверей, ратники набросили аркан на труп Брандашмыга, а конница начала выволакивать его из бара. Шалтай сполз со стула и пропал в туалете. Вернувшись, он обнаружил, что не в состоянии забраться на прежнее место, и крикнул ратникам, чтобы его подсадили, но те протаскивали Брандашмыга между столов и на крик никак не отреагировали.
Подошел улыбающийся Люк.
– Значит, Брандашмыг. Всегда хотел посмотреть, как они выглядят. Теперь бы еще заманить сюда Бармаглота…
– Тс-с! – остановил его Кот. – Он где-то на фреске и наверняка сейчас слушает. Не стоит его тревожить, он рымит где-нибудь в глущобе неподалеку. Бойтесь его, он свиреп и дик! Зачем искать неприят…
Кот метнул взгляд на стену и несколько раз быстро исчез и появился.
Не обратив на это внимания, Люк заметил:
– Я как раз думал об иллюстрациях Тенниэла.[1]
Кот материализовался у дальней стойки бара, приложился к бокалу Болванщика и произнес:
– Я слышал клокотание, а пылающие глаза сдвинулись влево.
Я взглянул на фреску, увидел пылающие глаза и уловил характерный звук.
– Это может быть что угодно, – заметил Люк.
Кот зашел за стойку бара и взобрался на полку, где мерцало в тени странное оружие. Отцепил его и толкнул через всю стойку; оружие остановилось напротив Люка.
– Стрижающий Меч в такие минуты лучше держать при себе – вот все, что я могу сказать.
Люк рассмеялся, а я зачарованно смотрел на предмет, сделанный, как мне показалось, из крыльев мотыльков и скрученного лунного света.
Потом вновь донеслось бормотание.
– Только не стой, глубоких полон дум! – бросил Кот, осушил бокал Шалтая и снова исчез.
Все еще посмеиваясь, Люк протянул свою кружку за новой порцией. Я стоял как вкопанный. Заклинание, при помощи которого я разделался с Брандашмыгом, определенным образом повлияло и на мое мышление. На короткий миг мне показалось, что картина проясняется. Может, причина в том, что я посмотрел на образ Логруса?..
И я вызвал его снова.
Знак застыл передо мной. Мне показалось, что мои мозг начал продувать холодный ветер. Плавающие осколки памяти сбивались в кучу, собирались в единое целое и скреплялись пониманием. Конечно…
Клокотание стало громче. Я увидел скользящую между деревьев тень Бармаглота: глаза его сверкали, как посадочные огни, все тело щетинилось острыми приспособлениями для кусания и царапанья…
И это не имело никакого значения. Ибо я понял, что происходит, кто является всему причиной, как и почему.
Я согнулся и наклонился вперед, так, что костяшки пальцев царапнули по правому сапогу.
– Люк, – сказал я. – У нас проблема.
Он отвернулся от бара и посмотрел на меня:
– В чем дело?
Те, в чьих жилах течет кровь Амбера, обладают огромной силой. Мы также умеем хорошо держать удар. В нашем кругу такие вещи друг друга уравновешивают Следовательно, подобные проблемы надо решать исключительно точно…
Я нанес Люку удар кулаком от самого пола, угодил ему в челюсть, от чего он подлетел вверх, раскинул руки, перевернул столик и доехал до самого конца стойки бара, остановившись у ног джентльмена викторианского вида, который уронил кисть и поспешно отошел в сторону. Я схватил кружку и вылил ее содержимое на правый кулак, который ныл так, словно я молотил им по скале. В то же время свет потускнел, и наступило полное молчание.
Тогда я с треском поставил кружку на стойку бара. Все заведение выбрало этот момент, чтобы содрогнуться, словно от землетрясения. Бутылки полетели с полок, лампа закачалась, бормотание стало тише. Я взглянул налево и увидел, как причудливая тень Бармаглота скрылась в густом лесу. Раскрашенная часть перспективы вытянулась в сторону нормального мира и продолжала двигаться в этом направлении, замораживая целый угол в плоской неподвижности. По шелесту крыльев я определил, что Бармаглот уходит влево, пытаясь отойти от двухмерного про странства. Труляля, Траляля, Додо и Лягушонок принялись укладывать свои инструменты.
1