Выбрать главу

— А почему я? — как-то по-детски наивно спросил он.

— А кто, отче, если не ты? — невнятно промычал Вячеслав.

Говорить нормально он не мог, мешала закуска во рту. Константин спокойно разъяснил:

— Говорю же, что тебе придется обращаться не только к императору, но и к патриарху, который сидит в Никее. А кому сподручнее это сделать, как не тебе, православному священнослужителю? Да ты не тушуйся, — ободрил он приунывшего священника. — Хитрить, ловчить и жульничать тебя никто не заставляет. Действуй по-простому, в лоб. Мы им Царьград, а они нам греческий огонь и… митру патриарха.

— Зачем? — опешил отец Николай.

— Э-э, дорогой! Скоро к нам из степей горячие гости приедут, горячий прием им нужно организовать, чтоб надолго запомнили, — зачастил Вячеслав. — Мед пить будем, шашлык кушать будем. А как шашлык без огня пожарить? Никак.

— И свой тут не годится — импортный нужен, — подхватил Константин. — А что касается митры патриарха, так тут вообще все ясно. Хочу, чтобы церковь на Руси была полностью независима от ромеев[5]. И наденут они эту шапку на того, кого мы им сами укажем, ибо нам грек без надобности. Своего, русского поставим.

— И никакой дипломатии, — усмехнулся Вячеслав. — А если начнут юлить и выкручиваться, скажешь, что торг здесь неуместен. Либо да, либо нет — все остальное от лукавого. Я правильно процитировал? — осведомился он.

— Правильно, — уныло вздохнул отец Николай, пытаясь заставить себя примириться с мыслью о том, что вести посольство придется и никуда ему от него не деться.

— Вот и славно, что ты все понял, — обрадовался Константин. — А для надежности, чтоб ваше с Феодором свидание железно состоялось и чтобы он к тебе прислушался, действуй через его зятя.

— А не через сына? — уточнил священник.

— Нет, через зятя. Сыновей у него нет — одни дочки. Муж старшей из них — Иоанн Дука Ватацис. Кстати, именно он через пару лет[6] и станет императором после смерти Феодора.

— И как ты все это помнишь? — изумился в очередной раз Вячеслав. — И даты, и имена, и фамилии, и даже характеры. Вот я бы нипочем.

— Ты же всех своих солдат в батальоне помнил? — усмехнулся Константин.

— Ну еще бы. Вот, помнится, был у меня такой славный парнишка. Русский, из Пензы. Серегой звали. А фамилия чудная — Идт. Так я его Итд прозвал. А еще…

— Вот и я тоже своих королей, императоров и князей помню, — перебил его князь. — Они для меня те же солдаты. Солдаты истории. Так же воюют, убивают, побеждают или проигрывают. Всего понемногу.

— Сравнил, — протянул воевода. — У меня живые люди были, а у тебя…

— Понимаешь, Слава, во все времена историю делают личности. Именно от них не меньше чем на две трети зависит, куда и как повернется судьба того или иного государства. А иной раз, как, например, в случае с Литвой, и чуть ли не на девяносто процентов[7]. Так как же мне не знать движителей истории. Да и не все я помню, — сознался он, простодушно улыбаясь. — Например, имени дочки этого Ласкариса, которая замужем за будущим императором, я тебе, хоть убей, не скажу. Так что на твердую пятерку мои знания по истории никак не тянут.

— А может, потом как-нибудь? Ну после Калки, — предложил отец Николай.

— А гостей чем мне встречать? — напомнил Вячеслав. — Как я тогда шашлык-машлык из степняков буду готовить? На чем мне их жарить прикажешь, отче? — И он с укоризной уставился на священника.

— Да ты не переживай, — успокоил отца Николая Константин. — Насколько я помню по разным хроникам, Иоанн правил очень долго, больше тридцати лет, и все время спал и видел себя в Константинополе. Такая вот идея фикс у него была. Так что за наше предложение он руками и ногами ухватится. Да ему и делать-то ничего не надо. Сказать «да», подождать нашего гонца из уже захваченного Царьграда и въехать в город, склонив голову перед очередным русским щитом, который Вячеслав лично присобачит к их воротам. Для памяти.

— Обязательно, — заверил воевода. — Сотню гвоздей не пожалею для такого дела. Чтоб если оторвать попытаются, так он вместе с воротами отвалился. — И он восхитился: — Вот здорово получится — на одних воротах щит князя Олега, а на других мой, личный. Эх, жаль, что в мире пока еще сварка неизвестна. Я б его вообще намертво приварил.

— Известна, только не у нас, а в Волжской Булгарии. Но я специально для тебя найду умельца.

— Ты, Костя, заканчивай шутить, а лучше скажи, что будешь делать, если они обманут? Пообещают, а потом слова своего не сдержат, — сердито спросил священник, хмуро глядя на князя.

вернуться

5

В то время практически во всем мире жителей Византии называли ромеями.

вернуться

6

Константина немного подвела память. Иоанн Дука Ватацис взойдет на престол только через четыре года — в 1222 г. Править в Никее он будет до 1255 г.

вернуться

7

Константин подразумевает, что Литва начинала строить свою государственность в крайне неблагоприятных условиях, имея бедное население, скудные ресурсы и сильных соседей. Только благодаря своим талантливым лидерам — Миндовгу, правившему с конца 30-х гг. до 1263 г., Гедемину (1316–1341) и его сыновьям-соправителям Ольгерду (1345–1377) и Кейстуту (1345–1382) — эта народность сумела расшириться от моря до моря и поставить в 1386 г. польским королем своего князя — сына Ольгерда Ягелло (1350–1434).