Джон несколько задумался.
— Я думаю, не будет плохо прибить его к вашей наружной двери. В нем как раз имеются два отверстия; необходимо только найти длинные и очень тонкие гвоздики, чтобы не расколоть камень. Ведь вы желаете привлечь пациентов, не так ли? А они приходят с улицы. Этот знак и будет привлекать внимание проходящих. Если он не принесет даже вам ожидаемой удачи, то, во всяком случае, будет служить хорошей вывеской.
Когда доктор удалился, Мэри спросила брата, можно ли надеяться на рыбу?
— Раз он верит, отчего же нет?
Доктор Хассенд вернулся домой в прекрасном настроении. Наступившее утро не только не понизило настроения, но, наоборот, — породило новые надежды.
Наскоро позавтракав, он побежал разыскивать тонкие стальные булавки, и через несколько времени на его входной двери красовалась нефритовая рыба.
Прикрыв дверь, он вышел на улицу и прошелся мима дома. Он-был несколько удивлен: рыба не казалась большой, она не бросалась в глаза своим блеском, но в то же время как-то притягивала, приковывала глаз своим необычным видом. Даже проходя по противоположной стороне улицы, нельзя было не обратить на нее внимания. Прохожие в удивлении останавливались.
Доктор Хассенд поспешил в свой кабинет, ожидая потока пациентов. Правда, поток не хлынул, но обычная струйка не была так тонка, как прежде. К четырем часам он имел восемнадцать шиллингов, к вечеру же сумма возросла до тридцати.
Приготовив чай, он уселся в приемной у окна и стал наблюдать за прохожими, отмечая среди них своих будущих пациентов.
Вдруг из-за угла показался тяжелый крытый автомобиль, в окне которого виднелось бледное морщинистое лицо пожилого человека. Он бросил пристальный взгляд на рыбу и прокатил мимо. Минуты через четыре этот же самый автомобиль бесшумно подъехал к подъезду и остановился.
Доктора Хассенда интересовали в этот момент исключительно только пациенты, а потому он не обратил на автомобиль никакого внимания.
И вдруг по лестнице послышались шаги, затем раздался стук в дверь.
Доктор вскочил. «Неужели ко мне?»
Открыв дверь, он столкнулся с морщинистым пожилым господином, имевшим вид трупа.
Он понял, что перед ним пациент, сильно нуждающийся в помощи врача. Он опасался только одного, что его помощь в таком тяжелом случае не оказалась бы запоздавшей.
— Вы доктор Хассенд? — спросил господин, быстро проходя мимо него в кабинет.
— Да! — проговорил несколько изумленный его поспешностью Хассенд, следуя за ним.
Пожилой господин подошел к доктору и в упор стал рассматривать его круглое, розовое и мальчишеское лицо, его широкую, здоровую фигуру, и на его лице выразилось некоторое недоумение, словно он увидел не то, что думал найти.
— Ну что-ж, знак есть знак! — едва слышно пробормотал он и громко добавил, обращаясь к Хассенду: — Я страдаю сильнейшим несварением желудка, нестерпимым. Мне необходима двууглекислая сода. Сколько вы сможете мне отпустить?
— Двууглекислой соды? — переспросил доктор, удивленный таким простым исходом дела с пациентом, вид которого заставлял его опасаться за недостаточность своих знаний. — Конечно, могу. Сколько вы хотите?
— Сможете ли вы мне дать унцию, целую унцию? — проговорил он, несколько нервничая.
На лице доктора Хассенда появилась напряженная складка, он старался разобраться в создавшемся положении. Одно для него было совершенно ясно, что человек волнующийся из-за такого пустяка, как сода, пришел не иначе, как посмеяться над ним.
— Конечно, могу! — проговорил он своим обычным, приветливым голосом. — Я вам дам ее.
Он зашел за ширму, которая закрывала от глаз пациентов бутыли разных снадобий и большую таблицу с указанием, как приготовлять различные лекарства. Отсыпав основательную дозу двууглекислой соды в чистый пакетик, он запечатал его и вынес пациенту.
Дрожащими руками схватил пергаментный господин этот пакет.
Теперь уже не оставалось никакого сомнения, что основной причиной его волнения, было особое пристрастие к двууглекислой соде. Пакет моментально исчез в его левом боковом кармане, из правого же он вытащил сверток и подал его доктору Хассенду.
— Здесь все правильно! — И прежде, чем уйти, зло нахмурился и огрызнулся. — Вы бы еще больше сделали этот знак, привлекающий внимание, еще больше. Ах, вы глупый осел!.. Вас накроют через неделю. Довольствуйтесь меньшим, не гонитесь за большим.
И, повернувшись на каблуках, он с шумом вышел из кабинета.
Доктор Хассенд посмотрел на оставленный пакет. Вид его был довольно внушительный. Он неторопливо разорвал конверт, и здесь с ним случилось нечто странное, на него словно нашел столбняк: глаза его расширились, приняв глупое телячье выражение, а приоткрытый рот застыл. Перед ним на столе лежали десять пятифунтовых бумажек. [2]