Многие богословы и монахи отмечают, что старец Софроний — величайший подвижник нашего времени.
Афонский монах Феоклит (Дионисиатис) сказал мне: «Если сегодня и существует великий православный исихаст, кто способен письменно изложить сие учение, сопоставляя его с другими традициями, так это — старец Софроний». Ибо, по его словам, недостаточно быть исихастом и созерцать нетварный свет, нужно еще обладать интеллектуальными способностями и образованием, чтобы суметь выразить и богословски запечатлеть опыт откровения и исихазма во всех его тонких проявлениях и отличить его от философского рассуждения и других видов человеческого опыта.
У великих отцов Церкви есть характерная черта: они не только стяжали личный опыт богообщения, достигли обожения, обладали выдающимися интеллектуальными способностями, «широтой ума», но и получили достойное своего времени образование, позволившее им, с одной стороны, описать свой опыт, а с другой — опровергнуть еретические учения своей эпохи.
Это отличало Афанасия Великого, тогда еще молодого диакона, от святых епископов Спиридона и Николая на I Вселенском соборе. Все трое имели духовный опыт богообщения и знали, что Слово, Второе Лицо Святой Троицы, нетварно, а не сотворено, но только Афанасий Великий смог опровергнуть в споре ересь Ария, которая основывалась на философских рассуждениях.
Приснопамятный отец Иоанн Романидис, который глубоко почитал старца Софрония, говорил, что, по святоотеческой традиции, существует две силы души: ум и слово (рассудок). С помощью ума мы стяжаем познание Бога, а с помощью рассудка мы получаем знание о чувственном мире и выражаем познанное умом. Когда эти две силы души действуют должным образом, они работают согласованно.
Таким образом, люди делятся на четыре категории в соответствии с глубиной как умной, так и рассудочной энергии (силы). К первой категории относятся люди, «не имеющие интеллектуальных способностей, которые восходят к высшему уровню умного совершенства», т. е. некоторые простые монахи с большим духовным опытом. Ко второй относятся люди «с выдающимися интеллектуальными способностями, которые, однако, стоят на низком или даже на последнем уровне духовного несовершенства». К этой категории принадлежат философы, ученые и преподаватели университетов. К третьей относятся те, «кто достигает совершенного интеллектуального и духовного развития», — это великие отцы Церкви. А к четвертой категории относятся люди «со слабыми интеллектуальными способностями, и малыми достижениями, и очерствевшим сердцем», которых большинство[9].
По моему убеждению и по мнению многих других, старец Софроний, несомненно, принадлежит к третьей категории людей: он достиг великих глубин в опыте богопознания, неоднократно сподобившись ви́дения нетварного света. Обладая незаурядными интеллектуальными способностями, он сумел описать приобретенный им великий опыт духовной жизни.
Опыт богообщения, который дается через очищение сердца от страстей, просвещение ума и который достигается благодатью Божией, сопряженной с личным усилием каждого человека, — это одно, а интеллектуальные и прочие дарования и жизненный опыт — другое. Невозможно достичь обожения с помощью одних интеллектуальных способностей: они, как и образование, помогают лишь в изложении опыта и в полемике с еретиками. Это мы видим у всех святых, имевших опыт богосозерцания.
Например, исследуя тексты Евангелий, мы понимаем, что евангелисты лично знали Христа, но каждый, сообразно своим дарованиям и образованию, по-разному описывал этот опыт. Четыре Евангелия отличаются друг от друга в отображении и описании событий. Святые евангелисты Матфей и Марк описывают события очень просто, евангелиста Луку отличает образованность и знание медицины, а евангелисту Иоанну свойственно высокое богословие.
Поэтому можно сказать так: содержание откровения — это одно, а способ его выражения — это другое. Содержание откровения дается Богом, а выражает откровение человек, исходя из своих природных особенностей и дарований.
Приснопамятный отец Иоанн Романидис, следуя апостольской и святоотеческой традиции, пишет, что святой, созерцающий Бога, достигает последней глубины откровения, которое есть Пятидесятница, и незримо видит Бога, бесслышно слышит и сверхразумно разумеет Его. По существу, эти слова повторяются у святого Симеона Нового Богослова: святые «незримо созерцают неизъяснимую красоту Его, недержимо держат Его, непостижно постигают безвидный образ Его, необразный вид Его и неначертаемый лик Его, который неукрашенно преукрашен невидным видением и нехудожною красотою»[10]. В самый момент опыта созерцающий живет нетварные слова и мысли, как пишет апостол Павел: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле ли, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать»[11].
9
Романидис И., прот. Иисус Христос, жизнь мира / Пер. с англ. М. Лавриотиса. С. 24 (на греч. яз.).