Меллар перевела взгляд на стоящего у трибуны рикистрата по науке, который мял в руках речь и постоянно поправлял галстук. Этот человек только недавно занял свою должность, и она не могла понять, вызвано его состояние робостью перед Советом или эмоциями по поводу пожара. Меллар склонила голову к Дорману-амауру, сидящему слева от нее, и тихо спросила:
– Почему он так трясется? Не знает, что сказать?
Дорман, тоже наблюдающий за рикистратом и время от времени бросающий взгляд на сидящего в ложе для гостей Крегара-абвенца, сказал:
– Как раз таки знает. Аналитики все утро писали ему речь, составляли прогнозы. Не самые благоприятные, я предполагаю. И сейчас ему придется их озвучить.
«Значит, надо послушать его внимательно», – подумала Меллар, прикрывая кулаком зевок. Два месяца назад она стала председателем Совета, и сегодня ночью как главу государства ее подняли одну из первых, еще когда по зданию Корпуса носился неугомонный огонь.
При этом должность председателя делала ее не столько главной, сколько первой среди равных. Председатель переизбирался каждые три года, и его обязанности сводились к тому, чтобы работать официальным лицом страны на публичных мероприятиях и вести заседания Совета. Больших преимуществ эта позиция не сулила, и желающих занять ее было не так много. Поэтому, когда Дорман выдвинул кандидатуру Меллар на очередных выборах председателя, большинство легко с этим согласилось. Меллар подозревала, что у Дормана есть свои причины сделать ее главой государства, но старалась об этом не думать. Меллар только исполнилось 28 лет, она была полна энергии, энтузиазма и амбиций перенять опыт своего наставника и построить головокружительную политическую карьеру. Она была уверена, что сможет использовать власть на благо людей и сделать что-то по-настоящему важное для всех алинцев2. И до этого дня ничто не могло поколебать эту уверенность.
– Многоуважаемый Совет Брэйе! Уважаемые члены Рикистариата! – обратился рикистрат к высшему управляющему органу республики и к правительству. Меллар подобралась. – Для начала возьму на себя смелость выразить свое личное отношение к произошедшему. Я считаю, что пожар в Корпусе специальных научных исследований – не просто чрезвычайное происшествие, как написано в утренней прессе. Это самая настоящая трагедия, потому что в этом пожаре мы потеряли наше будущее.
Члены Совета резко затихли. Меллар с Дорманом переглянулись.
– Как вы знаете, наша страна отличается небольшими размерами и почти полным отсутствием природных ресурсов, что вынуждает нас многое закупать у соседей, – продолжил рикистрат. – Если бы не горы, занимающие две трети площади, мы бы давно стали провинцией в подчинении одной из соседних метрополий.
– Сел на заезженного конька, – прокомментировал Дорман на ухо Меллар. – Сейчас начнется: мы маленькая гордая страна, заключенная в горах, как в темнице, и только наукоцентричная политика прорубила нам путь к свету. Банальщина.
Меллар усмехнулась. И действительно: рикистрат принялся расписывать, как открытие Корпуса специальных научных исследований сорок лет назад стало залогом экономического процветания страны; как в этих стенах были сделаны все важнейшие открытия в области наук о материи; и конечно, как благодаря усилиям рикистарии по науке лаборатории Корпуса оснастили самым современным оборудованием.
«Почти полстолетия разработки Корпуса позволяли стране богатеть, – подумала Меллар, – а политикам – не беспокоиться за свои места. Но теперь Корпуса нет».
Она вдруг задеревенела и сжала в руках карандаш. Изменения, которые она отслеживала в поведении коллег, начались с нее. Меллар первая приняла и прочувствовала, что на самом деле произошло. Корпус уничтожен, и это может привести Брэйе к краху.
Скакнувший вверх голос рикистрата вывел ее из задумчивости:
– Господа, ученые, работавшие в Корпусе, преданы своему делу, преданы Брэйе, и я не понимаю, на каком основании они сейчас находятся в камерах Главного полицейского управления. Вместо того чтобы привлечь их к срочному восстановлению результатов исследований, пока это еще возможно, полиция поместила их в застенки, как каких-то преступников! И мне очень жаль, уважаемые члены Совета, что вы это допустили.
2
Изначально алинцами называли только жителей Айхенлина – столицы Брэйе. Со временем это название распространилось на всех граждан республики.