— Придержи-ка язык! — огрызнулась она. — Я тебе не служанка. Нечего мной командовать!
Перед уходом домой Гуляби выпросила у подрядчика немного цемента и извести. Вечером, когда все улеглись спать, она принялась за работу. Услышав шум, Гопал, поставивший свою кровать на улице, подал голос:
— Эй, Гуляби! Ты что там делаешь в полночь-то?
— Могилу тебе рою, языкастому! И что только за люди живут здесь? Ни есть, ни спать спокойно не могут, мерзавцы! Каждый так и норовит нос сунуть в чужие дела! Чтоб всем вам подавиться за обедом!
— Ну-ну, ведьма! Заткнись! — проворчал Гопал и заснул.
Работала Гуляби всю ночь до утра.
На следующий день вечером Рамми пришла к дереву, где собрался народ, и объявила, что Гуляби куда-то пропала. После работы она поела, покормила детей, а потом опять заперла их и ушла. На вопрос Рамми, куда она идет, Гуляби отрезала: «Со своим муженьком иду миловаться! И ты со мной хочешь?» Вот уже больше часа прошло, а Гуляби все нет и нет. Детишки до сих пор взаперти сидят.
Любопытствующие и осуждающие голоса слились в нестройный гул. «Куда она пошла? Зачем? Так и уморить детей недолго!» Говорили и спрашивали все, и все терялись в догадках. Скоро Гуляби вернулась домой. Как ни велико было желание узнать, где она была, спросить у нее никто не решился.
С тех пор отлучаться Гуляби стала каждый день, и всеобщее, любопытство дошло до предела. Все изнемогали от неведения. Эта тайна мешала людям жить. Дядюшка как-то высказал предположение:
— В служанки, наверно, нанялась. Посуду чистить, прибирать. Куда еще ей ходить-то, бедняжке?
— Заладил одно: бедняжка да бедняжка! — накинулась на него тетушка. — Злодейка бессердечная, вот она кто! Зачем ей в служанки наниматься? Разве на стройке мало платят? Или, может, есть ей нечего? Нет, тут дело нечисто. Ведь она детей губит ради денег этих! А к чему ей деньги-то?
— Хватит сплетничать, тетушка! — заговорил подошедший Гопал. — Пусть делает как хочет. Тебе-то что за печаль? Давай я в кино тебя свожу!
Но тетушке сейчас было не до шуток. Гуляби не шла у нее из головы. Она потихоньку подозвала Рамми:
— Ты ведь рядом с этой ведьмой живешь. Сделай милость, последи-ка ты за ней! Куда это она ходит? Вот уж, почитай, дней двенадцать прошло, а никто и знать ничего не знает.
— Мне и самой любопытно, тетушка, да узнать пока ничего не сумела. Как-то раз совсем было решилась следом за ней прокрасться, да оробела. Ведь эта подлая и отколотить не побоится!
Прошло еще две недели, но никто так и не узнал, куда ходит Гуляби. Раздражение против нее нарастало. У одних из-за того, что тайна оставалась нераскрытой, у других — от жалости к сидящим взаперти детям. Но никому не хотелось спрашивать у самой Гуляби.
Однажды вечером на площадь под деревом прибежала Рамми и во всеуслышание объявила радостную новость:
— Знаешь, тетушка, и впрямь молитва перед матерью-заступницей всегда до бога доходит! Ведь Дханни-то наша затяжелела! Письмо из деревни пришло!
Тетушка благоговейно прикоснулась ко лбу сложенными ладонями, вознося хвалу матери-заступнице. Гопал, как всегда, не удержался от шутки:
— Тетушка, к твоим словам все в городе прислушиваются. Ну уговори Гуляби, чтобы она пошла молиться к гробнице со светильником! Завтра как раз полнолуние. Заставь ее, а я за это перед всеми тебе в ноги поклонюсь!
— Как же я заставлю, если она идти не хочет? — рассердилась тетушка.
— Идти не хочет? — засмеялся Гопал. — Прикажи только, я на своей спине ее отнесу!
Никто и не заметил, что Гуляби давно стоит и прислушивается к разговору. Тут она не выдержала и взорвалась:
— Чтоб тебе языком своим подавиться, болтун проклятый! Откуда ты взялся, герой, чтобы Гуляби на спине носить? Посмей только, тронь меня! Погляжу, какой ты молодец!.. А ваше дело, — обратилась она к женщинам, — детей рожать, нянчить их да у гробницы за них молиться! Ну и молитесь сколько влезет, а меня не троньте! Ведь я изверг, злодейка! Вот сдохнут мои несчастные заморыши, так я в тот же день светильник у гробницы поставлю. Будьте вы все прокляты, ведьмы! И не смейте жалеть Гуляби!
С этими словами она скрылась в темноте.
На следующий день, когда во всех домах женщины собирались идти к гробнице, Гуляби сидела у себя в лачуге и замешивала для детей сатту[49]. Когда сатту было готово, она подвинула миску к Меве. Девочка спросила:
— А тебе?
— Я не хочу. Ешь!
— Ты и вчера ничего не ела!
— Говорю тебе — ешь! Хватит болтать!
— А почему ты так мало сатту делаешь? Тебе ведь совсем ничего не остается!
49
Сатту — употребляемое бедняками в пищу сырое тесто из гороховой, чечевичной или ячменной муки.