— Уйду! Уйду! Уйду! Пойду к асеям, скажу: примайте меня с этой проклятой земли!..
Взглянув вперед, Кузьма увидал, что на берегу у воды стоит кок с тралера. Кузьма вытер глаза, поправил картуз и, насвистывая «Кузнецов», пошел к тому месту…
Кок Джимми, стоя на берегу, ругался тоже:
— Уйду! Уйду! Уйду с этого проклятого моря.
Увидав зуйка, Цок незаметно смахнул слезу, вынул из кармана трубку, набили, закурив, засунул руки в шаровары и ждал, когда подойдет зуёк…
— Здорово, Асей! — сказал, подходя, Кузьма.
— Хау дую ду, Койзмэн, — спросил кок Джимми, протягивая руку.
— Ольрайт[16], Асей? — спросил Кузьма…
Кок Асей кивнул головой и сказал:
— Ол райт, Койзмэн.
— Иес? — спросил Кузьма…
— Иес! — сказал кок Асей.
— Плохо, видно, твое дело, — сказал зуёк Койзмэн, похлопав себя ладонью по затылку и указав на воду: «море, говорится, горе».
Кок Асей помотал головой и что-то ответил.
— Не бардую я по вашему. Ты вот гляди, — сказал зуёк Койзмэн.
Он взял палочку и, начертив на гладкой поверхности песка круг, в середине его поставил точку и, указав на нее, сказал:
— Москва, понимаешь? В середке — Москва. А кругом земля…
Койзмэн потопал по земле ногой…
— А это — берег. Куда от горя ни пойди, на берег придешь, а кругом вода… Куда деваться?!
Койзмэн потыкал палочкой вокруг обведенного им круга и показал на воду…
Кок Асей выхватил из руки у зуйка Койзмэна палочку, зачеркал ею круг, нарисованный на песке зуйком, и, что-то лопоча, на чистом месте начертил новый круг и посредине его поставил палочку. Кок указал на очерченный им круг и на воду, потопал вокруг очерченного им океана, указал на щепочку, воткнутую в землю, и на кормовой флаг, плещущий на тралере… и написал около палочки две буквы «G» и «В»[17].
— Ишь ты, — сказал зуёк Койзмэн, — видать, сколь по морю ни плавай, а на сухое вылазить доведется. Плохо твое дело!..
Каменный океан
Зуёк Койзмэн и кок Асей задумались оба.
Зуёк думал о своей, а кок тоже о своей судьбе. Долго они стояли молча на песке, поглядывая на обставленный пахтами тихий фьорд. Шторм в океане утих. Небо было ясно. Меж пахт, в их складках к воде сбегала серо поросль березок и осин, и мнилось, что залив не море, а озерцо средь гор, и тралеру уж не выбраться отсюда на вольную воду. Кок курил трубку. Зуёк свернул собачью ножку. Помолчав довольно, кок Асей вынул воткнутую им палочку из средины круга и провел ею черту от своего круга к кругу Койзмэна. Зуёк кивнул головой, взял палочку из рук Асея и поставил ее посреди своего круга. Потом указал на флюгарку из стана и на кормовой флаг тралера, где веял на вершине красный флаг и, подняв голову, стал перебирать руками невидимый флагфал, как будто подымая и опуская флаг… Потом Койзмэн похлопал себя по затылку и спросил Асея:
— Понял? Иес?
— Но! — ответил Асей, ткнул пальцем в грудь Койзмэна и показал пальцем на кормовой флаг тралера, потом кивнул на флюгарку с красным флагом и, хлопнув себя ладонью по груди, сказал: «Иес»…
— Так! — протянул Койзмэн. — Не хочешь взять меня на корабль? Сам с него хоть в воду? Айда землей! Норвег знаешь? Слыхал Киркенес? Идем землей. А там катнем к тебе, что ли?
— Москов, — сказал Асей, ткнув пальцем в круг зуйка, и махнул рукой на горы.
Зуёк согласился:
— Верно, брат, Москва далече. Ну-к что ж — айда пешем до Киркенеса, я эти места довольно знаю. Завод там, и наши есть. Айда на тундру: я тебе там покажу, как тайбола[18]) лежит…
Зуёк и кок поднялись меж чахлых берез на тундру. С высоты им там открылась под бледным сияньем тихого северного солнца безбрежная даль первозданной земли.
Гряда за грядой, купол за куполом тянулись к краю неба округлые вершины гранитных гор, разделенных глубокими долинами и впадинами; это было похоже на взбаламученное в жестокий шторам и вдруг окаменевшее черное море: пятна и разводы зелени по скатам напоминали мраморные побежалости поверха волн, а серебристые пятна цветущего богульника и отцветшей пушицы были пеной на вершинах каменных волн.
Под ногами мальчишек был то голый камень, то под ногой их пружинно подавались кочки торфяников, подернутые алью закрасневшей морошки. Попробовали: еще кисла.
Местами на вершинах лежали валуны, покинутые здесь много тысяч лет тому назад ледниками, источившими и обкатавшими эти гранитные увалы… Иные камни величиной с хороший воз сена, а то и с избу, лежали на самом взлобке округленной вершины и, подобно яйцу на столе, касались горы одной только точкой…
18
Дорога по водоразделам тундры, а также от лумболы до лумболы, — как называют в Лапландии доступные лодкам водные потоки и озера.