ЭПИТАФИЯ ЭСИГЕНУ
Радуйся, матерь земля! И не будь тяжела Эсигену.
Ведь и тебя Эсиген мало собой тяготил.
ЭПИТАФИЯ КЛЕАРИСТЕ
Горе! Не сладостный брак, но Аид, Клеариста, суровый
Девственный пояс тебе хладной рукой развязал.
Поздней порой у невесты, пред дверью растворчатой, флейты
Сладко звучали; от них брачный покой весь гремел.
Утром весь дом огласился рыданьями, и Гименея
Песни веселый напев в стон обратился глухой.
Факелы те же невесте у храмины брачной светили
И озаряли ей путь в мрачное царство теней.
ВЕСНА
Бури и вьюги печальной зимы с небес улетели,
Вновь улыбнулась весне цветоносной румяная Ора,
Мрачное поле украсилось бледно-зеленой травою,
Вновь дерева, распускаясь, младыми оделись листами.
Утро, питатель цветов, мураву напояет росою.
Луг засмеялся угрюмый, и роза на нем заалела.
Звонкой свирели в горах раздалися веселые звуки;
Белое стадо козлят пастуха забавляет играньем.
Вдаль по широким валам мореходец отважный понесся;
Веяньем легким зефира наполнился трепетный парус.
Все торжествуют на празднике гроздолюбивого Вакха,
Веткой плюща и лозой виноградной власы увивая.
Делом своим занялись из тельца происшедшие пчелы:[83]
С дивным искусством и пламенным рвеньем в улье слепляют
Белые, медом златым и душистым текущие соты.
Яркие клики и песни пернатых несутся отвсюду:
С волн алькионы стенанье, чирликанье ласточки с кровли,
Крик лебединый с реки, соловьиные свисты из рощи.
Если ж и листья приятно шумят и поля расцветают,
Голос свирели в горах раздается, и резвится стадо,
Вдаль мореходец плывет, Дионис заплясал от восторга,
Весело птицы поют, и трудом наслаждаются пчелы, —
Можно ль весною певцу удержаться от радостных песней?
* * *
Сам этот жертвенный бык, замычав, о спасении молит.
Этим он хочет, о Зевс, смерть от себя отвратить.
Ну отпусти же, Кронид, землепашца-вола, ведь и сам ты,
Бог, для Европы быком и перевозчиком был.
ОТСУТСТВУЮЩЕЙ
Вы, корабли, скороходы морские, в объятьях Борея
Смело держащие путь на Геллеспонтский пролив,
Если, идя мимо Коса, увидите там на прибрежье
Милую Фанион, вдаль взор устремившую свой,
Весть от меня, корабли, передайте, что, страстью гонимый,
К ней я спешу… не в ладье, нет! Я бегу по волнам!
Только скажите ей это — и тотчас же Зевс милосердный
Ветром попутным начнет вам раздувать паруса.
* * *
О Мииск! В тебе пристань обрел корабль моей жизни.
И последний души вздох посвящаю тебе.
Юноша милый, поверь мне, клянуся твоими очами, —
Светлые очи твои даже глухим говорят:
Если ты взгляд отуманенный бросишь, — зима предо мною,
Весело взглянешь — кругом сладкая блещет весна!
АВТОЭПИТАФИИ
1
Тир, окруженный водою, кормильцем мне был, а Гадара,
Аттика Сирии, — край, где появился на свет
Я, Мелеагр, порожденный Евкратом; Хариты Мениппа[84]
Были на поприще Муз первые спутницы мне.
Если сириец я, что же? Одна ведь у всех нас отчизна —
Мир, и Хаосом одним смертные мы рождены.
А написал это я на дощечке, уж будучи старым,
Близким к могиле своей: старость Аиду сосед.
Если ж меня, старика болтуна, ты приветствуешь, боги
Да ниспошлют и тебе старость болтливую, друг!
2
Путник, спокойно иди. Средь душ благочестно умерших
Сном неизбежным для всех старый здесь спит Мелеагр.
Он, сын Евкратов, который со сладостно-слезным Эротом
Муз и веселых Харит соединял с юных лет,
Вскормлен божественным Тиром и почвой священной Гадары,
Край же, меропам родной, Кос его старость призрел.
Если сириец ты, молви «салам»; коль рожден финикийцем,
Произнеси «аудонис»; «хайре» скажи, если грек.
ФИЛОДЕМ
ДЕВУШКЕ-ПОДРОСТКУ
вернуться
83
вернуться
84