Прокуренный застоялый дух царил в кабинете, вместе с запахом кожи вытертых тускло-желтых кресел. Как в первый день, когда мы с ним рядились тут. Как было вначале, так и ныне. Сбоку стоял подносик с монетами Стюарта[81], жалкое сокровище ирландских болот: и присно. И в футляре для ложек, на выцветшем алом плюше, двенадцать апостолов[82], проповедовавших всем языкам: и во веки веков.
Торопливые шаги по каменному крыльцу, в коридоре. Раздувая редкие свои усы, мистер Дизи остановился у стола.
— Сначала наши небольшие расчеты.
Он вынул из сюртука перетянутый кожаной ленточкой бумажник. Раскрыв его, извлек две банкноты, одну — из склеенных половинок, и бережно положил на стол.
— Два, — сказал он, вновь перетягивая и убирая бумажник.
Теперь в хранилище золотых запасов. Ладонь Стивена в неловкости блуждала по раковинам, лежавшим грудой в холодной каменной ступке: волнистые рожки, и каури, и багрянки, а эта вот закручена, как тюрбан эмира, а эта — гребешок святого Иакова. Добро старого пилигрима, мертвые сокровища, пустые ракушки.
Соверен, новенький и блестящий, упал на мягкий ворс скатерти.
— Три, — сказал мистер Дизи, вертя в руках свою маленькую копилку. — Очень удобная штучка. — Смотрите. Вот сюда соверены. Тут шиллинги, полукроны, шестипенсовики. А сюда — кроны. Смотрите.
Он высыпал на ладонь два шиллинга и две кроны.
— Три двенадцать, — сказал он. — По — моему, это правильно.
— Благодарю вас, сэр, — отвечал Стивен, с застенчивою поспешностью собирая деньги и пряча их в карман брюк.
— Не за что, — сказал мистер Дизи. — Вы это заработали.
Рука Стивена, освободившись, вернулась снова к пустым ракушкам. Тоже символы красоты и власти. Толика денег в моем кармане: символы, запятнанные алчностью и нищетой.
— Не надо их так носить, — предостерег мистер Дизи. — Где-нибудь вытащите и потеряете. Купите лучше такую же штуковину. Увидите, как это удобно.
Отвечай что-нибудь.
— У меня она часто будет пустовать.
Те же место и час, та же премудрость: и я тот же. Вот уже трижды. Три петли вокруг меня. Ладно. Я их могу разорвать в любой миг, если захочу.
— Потому что вы не откладываете, — мистер Дизи поднял вверх палец. — Вы еще не знаете, что такое деньги. Деньги — это власть. Вот поживете с мое. Уж я — то знаю. Если бы молодость знала. Как это там у Шекспира? «Набей потуже кошелек».
— Яго, — пробормотал Стивен.
Он поднял взгляд от праздных ракушек к глазам старого джентльмена.
— Он знал, что такое деньги, — продолжал мистер Дизи, — он их наживал. Поэт, но в то же время и англичанин. А знаете, чем англичане гордятся? Какие самые гордые слова у англичанина?
Правитель морей. Холодные как море глаза смотрели на пустынную бухту — повинна история — на меня и мои слова, без ненависти.
— Что над его империей никогда не заходит солнце.
— Ха! — воскликнул мистер Дизи. — Это совсем не англичанин. Это сказал французский кельт[83].
Он постукал своей копилкой о ноготь большого пальца.
— Я вам скажу, — объявил он торжественно, — чем он больше всего хвастает и гордится: «Я никому не должен».
Надо же, какой молодец.
— «Я никому не должен. Я за всю жизнь не занял ни у кого ни шиллинга». Вам понятно такое чувство? «У меня нет долгов». Понятно?
Маллигану девять фунтов, три пары носков, пару обуви, галстуки. Каррэну десять гиней. Макканну гинею. Фреду Райену два шиллинга. Темплу за два обеда. Расселу гинею, Казинсу десять шиллингов, Бобу Рейнольдсу полгинеи, Келеру три гинеи, миссис Маккернан за комнату, пять недель. Малая моя толика бессильна[84].
— В данный момент нет, — ответил Стивен.
Мистер Дизи от души рассмеялся, пряча свою копилку.
— Я так и думал, — сказал он весело. — Но когда-нибудь вам придется к нему прийти. Мы народ щедрый, но справедливость тоже нужна.
— Я боюсь этих громких слов, — сказал Стивен, — они нам приносят столько несчастий[85].
Мистер Дизи вперил суровый взгляд туда, где над камином пребывали дородные стати мужчины в клетчатом килте: Альберт Эдуард, принц Уэльский.
— Вы меня считаете старым замшелым тори, — молвил его задумчивый голос. — Со времен О'Коннелла я видел три поколения[86]. Я помню голод. А вы знаете, что ложи оранжистов вели агитацию против унии за двадцать лет до того, как этим стал заниматься О'Коннелл, причем попы вашей церкви его клеймили как демагога? У вас, фениев, короткая память.
81
Яков II Стюарт (1633–1701), последний король католической династии Стюартов, низложенный с трона в Англии в 1688 г., сделался правителем Ирландии и начал впервые чеканить медную монету; в 1690 г. он был разбит в битве при р. Бойне и вскоре бежал во Францию.
83
Первая из путаниц и небылиц Дизи: с изречением об империи, над которою не заходит солнце, не связано имени никакого «французского кельта». Изречение встречается уже у Геродота, где Ксеркс произносит его об империи персов; к английской империи его применяли многие.
84
Список кредиторов курьезно перемешивает жизнь автора и жизнь героя. Каррэн, Фред Райен, Рассел, Козине, Келер, миссис Маккернан — реальные дублинцы, знакомые Джойса; Макканн и Темпл — знакомые Стивена, персонажи «Героя Стивена» и «Портрета» (хотя и у них есть прототипы — дублинцы: у Темпла — студент-медик Джон Элвуд, приятель Гогарти, у Макканна — близкий знакомый Джойса Френсис Скеффингтон (1878–1916), филолог, позднее расстрелянный англичанами во время Пасхального восстания).
85
Громкие слова, которые нам приносят столько несчастий — выражение из рецензии Джойса «Ирландский поэт» (1902).
86
Тирада Дизи демагогична и неточна. Дэниэл О'Коннелл (1775–1847) — крупнейший деятель легальной борьбы Ирландии за независимость, получивший в стране имя «Освободитель» за достижение равных прав для католиков. Уния — законодательный акт 1800 г. о ликвидации Ирландского парламента. (Он был принят в самом Ирландском парламенте, подкупленном англичанами, и Джойс в лекции «Ирландия, остров святых и мудрецов» пишет об этом как о факте национального позора и деградации.) О'Коннелл боролся за отмену Унии, и католическая церковь нисколько не «клеймила» его. Ложи оранжистов — возникшие в конце XVIII в. агрессивные группы ольстерских протестантов, назвавшие себя в честь короля Вильгельма III Оранского, который разбил Якова II и окончательно закрепил английское покорение Ирландии; поздней оранжистами стали называть всех ирландских сторонников английского владычества. Голод — катастрофический голод 1846–1848 гг., уменьшивший, за счет смерти и эмиграции, население Ирландии почти на четверть. Фении (от Фианны, легендарной дружины воинов героя ирландских саг Финна Мак-Кула) — члены «Общества Фениев», террористической организации борцов за свободу Ирландии, основанной в 1857 г. В широком смысле так часто называли всех ирландских радикалов-республиканцев.